Лучшая ночь для поездки в Китай

Я надел солнечные очки; натянул шарф до рта (на таком шарфе можно повеситься) и почувствовал некоторое облегчение, почувствовал, что это уходит из меня, вытирается, словно кожа на спине о сиденье автомобиля; это заняло секунды, и затем — вперед; тошнота отступила.

Я вошел в банк, комната была замечательно ярко освещена. Просто арена света. Я осмотрел кассы; инстинкт подсказал мне подойти к хорошенькой служащей. Я кашлянул в носовой платок. Приложил к губам, словно предчувствуя следующий приступ кашля.

— Святые небеса, — сказала она. Она сутулилась, как многие высокие девушки, густые волосы были заправлены за уши. Я подумал: она была бы куда более красивой, если бы распустила волосы. Я взял отрывной талон и начал писать. Бумага скользила. Она выдвинула вперед большие пальцы, любезная улыбка. Я написал: ЭТО ОГРАБЛЕНИЕ; ДАЙТЕ МНЕ ВСЕ ВАШИ ЧЕРТОВЫ ДЕНЬГИ.

Потом я подчеркнул слово ЧЕРТОВЫ. Когда она пробежала глазами записку, улыбка застыла. Она посмотрела на меня. Я подумал: да, я могу чувствовать это, я испытываю это ощущение. Я видел, как к двери банка подошла женщина, я видел мальчишку из-за его рюкзака. Я видел, как менеджер поднялся и двинулся через проход к кассе. Я подумал: пришло время для всего. Менеджер двигался по проходу, коротышка с лицом словно бейсбольная рукавица. Он остановился рядом с моей служащей, наклонив голову, чтобы прочесть что-то у нее на столе. Было похоже, словно он пытается расслышать нас. Я посмотрел на служащую. Ее губы двигались, но я не слышал, что она говорит. Я покачал головой. Просто двигая губами, она сказала:

— Одну минуту.

Я подумал: Бог послал мне мою леди цветов. Бог послал мое спасение.

Менеджер повернулся и направился обратно по проходу. Служащая, все еще сутулясь, открыла кассу и вытащила оттуда три пачки банкнотов. Она не стала задвигать ящик. Просто сказала, очень мягко:

— Пачки красятся.

Она положила деньги на кассу. Я сунул банкноты во внутренний карман на груди, одна пачка, две пачки, три пачки, и потом очень медленно вышел из банка. Я не смотрел назад. Я знал, что она там, что она смотрит мне вслед, что менеджер за своим столом, что мальчишка все еще вертит свой рюкзак. Я знал все это и не оборачиваясь. Я подумал, когда солнечный свет пронзил меня на улице: мне здесь нравится. Я должен остаться здесь.

Я уже был готов скользнуть в метро, когда неожиданно рядом затормозил полицейский автомобиль. Окно открылось. Я подумал: о, вот, значит, как все сходится.

Но коп сказал:

— Вам не нужны настоящие копы в вашем шоу?

Я сказал:

— Прошу меня простить.

Я посмотрел вдоль улицы. Я был всего в трех кварталах от банка.

Он сказал:

— Вы берете всех этих ребят, которые играют копов, почему бы вам не взять настоящих?

Я сказал:

— Да, конечно.

Его напарник, который был за рулем — немного постарше, — осмотрелся. Он сказал:

— На кого похож Ричард Гир?

Я сказал:

— На козла.

Молодой коп сказал:

— Он буддист, верно?

— Что бы там ни говорили, — сказал его напарник, поднимая руку и укладывая ее на ручку сиденья. — Он чертовски хорош в этом фильме.

— В том, где он играет копа?

— Да, в этом. Я слышал, он хотел сыграть в «Невзгодах», но они даже не пригласили его.

— Да?

Молодой коп сказал:

— Это было то кино, где они отрезают парню ногу?

— Нет, — сказал я, — это было в книге. В кино они просто делают его хромым.

Такси притормозило позади полицейского автомобиля. Я ему посигналил.

— Нет, — сказал старший коп, — было бы лучше с другим парнем. С парнем из «Крестного отца».

— Джимми Каан, — сказал я.

— Джимми Каан. Вот это парень что надо.

Водитель такси зажег огни остановки.

— Мне надо идти, ребята.

Старший коп сказал:

— Вы когда-нибудь брали интервью у Дина Мартина?

Я посмотрел вдоль улицы; у входа в банк все еще ничего не происходило.

— Нет. — Я снял куртку и положил ее, согнувшись, на тротуар.

— Знаешь историю о Дине Мартине? — спросил он своего напарника.

— Нет, этой не знаю.

Коп сказал:

— Один парень хотел взять интервью у Дина Мартина, так? И Дин сказал: «Вот что я тебе скажу, я не стану давать интервью тебе, если ты не дашь интервью мне».

— Чертов Дино, — сказал его напарник.

Уголком глаза в направлении банка я уловил какое-то движение, но смотреть туда не стал. Неожиданно молодой коп сел вперед и нажал кнопку на своем компьютере.

— Нам надо ехать, — сказал он.

Я сунул куртку под локоть, подошел к такси и залез в него. Я сказал:

— Следуйте за этим полицейским автомобилем, хорошо? Я с ними.

— Мне нужен адрес, — сказал шофер.

— Просто поезжайте, пожалуйста.

Когда я вернулся в отель, то уснул прямо в ботинках, деньги все еще лежали во внутреннем кармане моей куртки, брошенной на стул. Я нашел Саймона на берегу пруда недалеко от центра города — сидел руки под коленками. Болтал ногами. На нем были шорты цвета хаки и красные сандалии. Я сел рядом. В середине пруда мужчина моложе, чем я, мне кажется, я его узнал, наклонился над малышом, спуская на воду лодочку.

Я сказал:

— Саймон, тебе когда-нибудь снятся сны?

Он подумал об этом секунду, болтая ногами.

— Нет, — сказал он. — А тебе?

— Все время.

— Что тебе снится?

— Ты. Мне снишься ты, — сказал я.

— Это хорошие сны?

— Это замечательные сны. Они лучше всего на свете.

Мы смотрели на мужчину с лодочкой; он с сыном переходил вброд мелкую воду, малыш бил палкой по лодочке, отец улыбался и мягко отводил его маленькую руку.

— Я ненавижу это все, Саймон, — сказал я.

Он повернул ко мне маленькое встревоженное лицо.

Я сказал:

— Не беспокойся. Я возвращаюсь назад.

— С мамой все в порядке?

— Да.

— Она когда-нибудь входит в мою комнату?

— Да, она входит.

— Почему она никогда не приходит? — сказал он.

— Не знаю. Но она хочет.

— Тогда почему она этого не делает? — сказал он. Неожиданно я вспомнил, какой он маленький.

— Потому что она не знает как, — сказал я.

— Ты знаешь как.

— Да, — сказал я, — но я не знаю, как я это знаю.

Через мгновение он сказал:

— Ты теперь можешь прийти сюда, папа.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы осознать. Я сказал:

— Ты хочешь сказать, жить здесь?

Он кивнул. В его лице промелькнула проказливая тень.

— Я не должен возвращаться назад?

Он покачал головой.

Я сказал:

— Ты уверен? Я не собьюсь с пути и все такое? — Я положил руку на его маленькую щеку. — Это самая лучшая новость, которую я когда-либо слышал, Саймон.

— Правда?

— За всю свою жизнь.