Лучшая зарубежная научная фантастика
Шрифт:
Все началось с брошенных яиц. Том повернулся, по его широкой груди стекал яичный белок. Ярости в его глазах хватило, чтобы меня напугать. Дэвид бросился вперед, схватил его за руку. На лицах кое-кого из толпы появилось удивление, потому что даже они не ожидали, что кто-то начнет швырять в нас, чем попало — и я тоже увидела группу молодых людей, сбившихся в кучку возле угла здания с яйцами в руках и с открытыми ртами — и время словно остановилось, потому что события могли повернуть как угодно — и с неба вдруг упало яйцо, которое оказалось не яйцом, а камнем, и угодило в лицо Саре Митчелл — и кровь на ее белой коже была шокирующее красной, и события прорвало, а время метнулось в обратную
— Все назад, внутрь! — крикнул Дэвид. И тут завопила другая женщина, но уже иначе, предупреждающе — и тогда я услышала рев, какого мне никогда не доводилось слышать — а затем новые вопли, теперь уже мужские. И кто-то выскочил из толпы и бросился на Дэвида, тот уклонился настолько быстро, что меня швырнуло в сторону, зато кулак прошел в целом футе от его головы.
— Нет! — заорал Дэвид на того идиота. — Мы этого не хотим.
Тогда придурок снова замахнулся, и на этот раз Дэвид поймал его кулак своей огромной ручищей и рывком приблизил мужчину к себе.
— Мы так не делаем, — прошипел он и швырнул его обратно в толпу.
Дэвид опять схватил Тома за руку, пытаясь направить его обратно к зданию:
— Не будь идиотом, не позволяй себя провоцировать.
Том зарычал, но все же дал себя увести, и кто-то плюнул ему в лицо, и я увидела его мертвые глаза — на него плюнули, но в ответ он ничего не мог сделать. А Дэвид все тащил нас к безопасности здания, отмахиваясь от проклятий людей, которым мог двумя пальцами свернуть шеи. Но и сейчас он ничего в ответ не делал. И ничего не делал до самого конца, когда путь ему преградил худой и лысеющий сорокалетний мужчина, поднял пистолет и в упор выстрелил ему в грудь.
Грохот был оглушительный.
… и та старая печаль исчезла. Сменившись раскаленной добела яростью и изумлением в широко раскрытых голубых глазах.
Люди пытались разбежаться, но им помешало давление толпы. Дэвид так и стоял, зажатый в толпе, глядя на свою грудь. Мужчина выстрелил еще трижды, прежде чем Дэвид упал.
— Пепел к пеплу, прах к праху. Прими брата нашего Дэвида в свои теплые объятия.
Священник опустил руки и закрыл Библию. Широкий гроб опустили в могилу. Дело сделано.
Доктор Майклс держал мальчика, пока сестра помогала мне сесть в лимузин.
Вечером того дня, когда был убит Дэвид, после госпиталя и вопросов в полиции, я поехала к няне забрать сына. Мэри обняла меня, и мы долго стояли в фойе, плача.
— Что я скажу своему двухлетнему сыну? — спросила я. — Как я ему это объясню?
Мы прошли к передней комнате, и я остановилась в дверях. Я смотрела на сына так, как будто видела его впервые. Он крепкий, как и его отец, но кости у него длиннее. Одаренный ребенок, который уже знает буквы и может прочитать некоторые слова.
И это был наш секрет — то, что ему даже не исполнилось три года, а он уже учится читать. И есть еще тысячи таких же, как он — новое поколение, лучшие от двух племен.
Возможно, ошибкой Дэвида было, что он не понял — идет война. На любой войне есть лишь определенные люди, которые сражаются — и гораздо меньше тех, кто понимает, из-за чего реальноидет сражение. Эта война не отличается от прочих.
Шестьдесят тысяч лет назад в мире обитали два вида людей. Были люди льда, и были люди солнца.
Когда климат
стал теплее, ледяные поля отступили. Широкую африканскую пустыню отвоевали дожди, и люди солнца двинулись на север.Мир тогда менялся. Европейская мегафауна исчезала. Хрупкое равновесие хищник-жертва нарушилось, и самый опасный в мире хищник обнаружил, что его источник жизни испаряется в теплый воздух. Без больших стад пищи стало меньше. Крупные хищники уступили место более стройным моделям, которым для выживания требовалось меньше калорий.
Люди солнца не были сильнее, умнее или лучше людей льда. Каин не убивал своего брата Авеля. Люди снега вымерли не потому, что были недостаточно хороши. Причина была в тех костях, мускулах и мозгах. Они вымерли, потому что платить за них приходилось слишком дорого.
Но сейчас проблемы другие. Сейчас мир снова изменился. В нем опять два вида людей. Но в эту новую эпоху победу одержит не более экономичная версия человека.
Дверь лимузина захлопывается. Машина отъезжает от могилы. По мере нашего приближения к воротам кладбища выкрики становятся громче. Протестующие увидели, что мы приближаемся.
В полиции сказали, что убийство Дэвида было «преступлением страсти». Другие сказали, что он стал «мишенью возможности». Не знаю, что из этого верно. Правда умерла вместе с убийцей, когда Том разнес ему череп одним ударом кулака.
Когда мы проезжаем ворота кладбища, выкрики становятся громче. В окно ударяет снежок.
— Остановите машину! — кричу я.
Я распахиваю дверцу. Вылезаю и направляюсь к удивленному мужчине. Тот стоит, в руке у него уже готов новый снежок. Я даже не знаю, что сделаю, когда подойду к нему. Я привыкла к язвительным замечаниям, к мелким атакам. Привыкла игнорировать их. Привыкла молчать в ответ.
Я даю ему пощечину. Изо всех сил.
Поначалу он настолько потрясен, что не реагирует. Я бью его снова.
На этот раз он пятится, решив, что с него хватит. Люди начинают орать на меня, и я возвращаюсь к машине. Я усаживаюсь, водитель отъезжает.
Сын смотрит на меня, и в его глазах не страх, как я ожидала, а гнев. Гнев на толпу. Мой огромный, талантливый сын… эти люди даже не представляют, что они делают. Они понятия не имеют, какую бурю на себя накликают.
Когда мы проезжаем мимо последних протестующих, я вижу высоко поднятый плакат. Они снова вопят, обнаружив, на кого могут выплеснуть ярость. На плакате только одно слово: «Сдохните!».
«Не в этот раз, — мысленно отвечаю я. — Теперь ваша очередь».
Робот обрабатывает зубы Ясбира таким образом, что они будут белейшими в Дели. Это ювелирно тонкая, устрашающая процедура с применением хромированной стали и дико вращающихся, воющих абразивных головок. Глаза Ясбира поневоле расширяются, когда паучьи механические лапы размахивают своими инструментами перед самым его лицом, дьявол радикальной стоматологии. Он прочитал про Клинику Косметической Стоматологии «Сверкающая Жизнь!» (Гигиенично, Быстро и Современно) в февральском номере «Шаади для Достойных Юношей». На журнальном развороте это ничуть не напоминало насекомые мандибулы, ковырявшиеся у него во рту. Знай он, как это будет, он бы охотнее попросил скромную и аккуратную медсестру (замужнюю, конечно же), но у него во рту полно пломб, и вообще Достойный Юноша никогда не выказывает страха. Однако когда вращающаяся сталь коснулась зубной эмали, он машинально зажмурился.