Лучше бы я осталась старой девой
Шрифт:
«Гляди, какие мы слова знаем!» – усмехнулся про себя следователь.
– Но ее любовник… Он был женат.
– Несчастная любовь, значит?
– Не все так просто. Вы, наверное, знаете, о ком я говорю. – Мухамед назвал имя. – Этот человек вчера был арестован.
– Что? – Следователь был ошеломлен. Он не ожидал услышать имя Ибрагима. – Эта девушка приехала к нему в Москву?
– Да. У него семья в Сирии. Там они не могли бы встречаться. Она решила в Москве увидеться с ним… – Мухамед тяжко вздохнул. – Все это ужасно. Я ее жалел, хотя она вела себя непорядочно. Но виноват все же он. Во-первых, он женат. Он не
– Мы арестовали его по обвинению в похищении ребенка, – жестко ответил следователь. – Вы знали об этом?
– Что?! – Мухамед так и подскочил.
– Не знали? Он также сознается в двух убийствах. Говорит, что убил мать похищенной девочки и еще одну девушку. Вы обо всем этом слышали. Мы приходили к вам тогда вечером и говорили об этом с Селяниной.
– Да, она была потрясена смертью подруги… – протянул Мухамед. – Но зачем он это сделал? Вы не ошиблись? Это он? Мерзавец! Зачем он убил их?! Зачем ему девочка?
– Вы знакомы с Ибрагимом?
– Я с такими людьми не общаюсь.
– Но вы его знаете?
– В Москве все друг друга знают.
– Вы говорили, что он что-то крал? Можете припомнить случаи?
– О, много… Но мы на него не заявляли в милицию. Мы как-то стараемся поддерживать порядок сами. Но убийство…
– Фатиха что-то знала о делах любовника?
– О, не знаю.
– Как она себя вела вчера вечером, после того как все узнала?
– Была очень расстроена. Но я не удивлялся.
– Когда она приехала в Москву?
– Недавно. Дней десять назад.
– Она виделась с Ибрагимом?
– Я не знаю.
– Почему она поселилась у вас?
– Позвонила из Дамаска и попросила принять ее на некоторое время. Я хорошо знаком с ее отцом, мне было неудобно отказать. В этом нет ничего необычного.
– Но вы знали, что она едет, чтобы встретиться с любовником?
– Да.
– А ее семья разве не знала, зачем девушка едет в Москву?
– Что вы! Она это скрывала!
– Откуда же это знали вы?
Мухамед замялся.
– В чем дело? Вы не хотите говорить? – спросил следователь, в возбуждении засовывая в рот сигарету. – Боитесь опозорить мертвую?
– Боюсь, что вы это всем расскажете. Я буду выглядеть ее сообщником.
– Сообщником?
– Да. Я не один знал, что она любовница Ибрагима. – Мухамед, казалось, был смущен. – Знали еще несколько человек. Но все молчали. Даже близким друзьям не говорили. Такие вещи лучше сохранять в тайне. Зачем портить девушке жизнь? Мы надеялись, что она образумится. Ей сватали трех женихов на родине. Фатиха всем отказала, потому что любила этого негодяя. Для ее семьи известие об этом было бы ударом.
– Откуда же вы узнали?
– Случайно. Она училась в Москве, Ибрагим в то время приезжал… Тогда и сошлись. Я случайно это узнал, некстати вошел в комнату, кое-что увидел. И конечно, сразу понял, зачем ей нужно в Москву, когда она позвонила и попросила принять ее.
– Она могла быть его сообщницей?
– Фатиха была чистая
девушка, несмотря на эту историю, – запротестовал Мухамед. – На мертвую все можно свалить, но я утверждаю – она не могла ни украсть, ни предать. Ни тем более убить. Нет, это невозможно!– Как вы думаете, насколько был с нею откровенен Ибрагим? Она могла знать об этих убийствах?
– Не знаю… Она вообще в последние дни была очень подавлена. Мне иногда казалось, что она сходит с ума. Было тяжело смотреть. Я и теперь не могу прийти в себя! Какая смерть! – причитал Мухамед. – И все это придется сообщить ее отцу. Я даже слов таких найти не смогу. Единственная дочь! Умница, в Москве училась…
– Вернемся к сегодняшним событиям. Как все выглядело?
– Простите, я закурю… – Мухамед горестно подпалил сигарету, посмотрел в стену печальными глазами. – Она просила подвезти ее в какой-то магазин в центре. Мы рано встали, покушали, вышли во двор. Я стал доливать бензин в бак. Когда закончил, она сказала, что поставит канистру сама, и попросила меня включить Мануэля…
– Кто такой Мануэль?
– А, старый певец. Ливанский армянин. Это музыка моей юности. Я поставил кассету, посмотрел на нее и увидел – обливается из канистры. Я сперва не понял. Думал, она с ума сошла. Потом зажгла спичку…
– Как она вела себя?
– Очень спокойно. Улыбалась.
– Улыбалась?!
– Да. Это меня поразило. Я даже не сумел двинуться, выйти из машины… Потом она бросила спичку, все загорелось. Я понял, что сейчас взорвется машина. Отъехал в сторону, вернулся к ней… И все. Потом приехала «скорая», но ее было уже не спасти. – У Мухамеда дрогнула нижняя губа, он плотнее прикусил сигарету. – Она выбрала такую мучительную смерть!
– Значит, случившееся было для вас полной неожиданностью?
– Конечно! Иначе бы я помешал ей! Но она так спокойно себя вела…
– Как вы думаете, она заранее обдумала этот поступок?
– Вела себя так, словно все предусмотрела. Наверное, решила умереть еще вчера, когда узнала, что Ибрагим арестован.
– Зачем ей понадобилось умирать?
– Она была очень предана этому негодяю.
– Хорошо. Подпишите здесь.
Мухамед подписал протокол допроса и умоляюще посмотрел на следователя:
– Нельзя ли мне увидеть этого мерзавца?
– Зачем?
– Из-за него погибла Фатиха… Вы ему сообщите?
– Подумаем.
– Скажите ему… Если у него есть хоть капля совести, он во всем сознается.
– Он и так во всем сознался.
– Я думал… – Мухамед не договорил, махнул рукой.
– Сейчас мы поедем на вашу квартиру. Надо осмотреть вещи покойной.
– Пожалуйста. Но я прошу вас – сообщите Ибрагиму. Может быть, это произведет на него впечатление и он еще в чем-нибудь сознается. Я уверен, что это далеко не все.
– Вот как? А мне кажется, что этого уже слишком много.
Мухамед пристально посмотрел на следователя, но не спросил, что тот имел в виду. Сунул в пепельницу дотлевший до фильтра окурок и сказал, что готов ехать.
– Это все вещи вашей подруги?
– Я не знаю. – Лена стояла у окна, ее рука лежала на голове сына. Мальчик сегодня не отходил от нее ни на шаг, возможно, потому, что с Иссой было невесело. На полу стояла сумка Фатихи, оттуда высовалось тряпье, обувь, арабская газета. Все лежало вперемешку.