Лучшее, что может случиться с круассаном

Он на мгновение наморщил лоб, словно припоминая что-то, и удалился. Lady First подождала, пока официант закончит подавать второе, и только потом спросила:

– Так, а зачем тебе календарь?

– Следи внимательно.

Я сосредоточился на своей перепелке, чтобы хоть немного уединиться. Ножки были застрелись, пришлось признать, что Экзорцист не только талантливый схоласт, но и кухня у него отменная. С другой стороны, мы преполовинили уже вторую бутылку вина (прежде всего, благодаря моим усилиям), и мир снова показался не лишенным приятности. Хорошая жратва и хорошая выпивка – что еще человеку надо? Я даже немного подрасстегнул ширинку, что частенько делаю, когда удается со вкусом поесть. Думаю, что все дело тут в ассоциативной цепочке: еда – сон, сон – постель, постель – секс. Тугое исподнее стимулировало процесс, и мне пришлось сделать вид, что я передвигаю стул, чтобы чуть приспустить брюки, освобождая место для взбухшей мошонки: к счастью, палка у меня скорее толстая, чем длинная, и это было несложно. Мне пришло в голову, что не худо бы заглянуть к «Женни Г.» под предлогом расследования. Возможно, там найдется какая-нибудь профессионалка, достаточно вульгарная, как раз на мой вкус – с признаками целлюлита или неправильной формы носом. Но особых иллюзий я не строил: насколько мне известно, я, должно быть, единственный тип из своего поколения, которому нравятся обычные бабы, все остальные спят и видят Джулию Робертс и неохотно трахаются с суррогатами, на которых подневольно женились. Это печально для жен, но зато мужей вполне заслуженно называют «чудиками».

Мои глубокие социологические размышления продлились, пока мы не закончили второе и не появился Экзорцист в полном отчаянии.

– Сожалею, но на календаре в кухне святцев нет. Я послал спросить в близлежащие заведения, но в это время все уже закрыто.

– У вас нет записной книжки или ежедневника? У тебя не найдется под рукой записной книжки, Глория?

Порывшись в сумочке, Lady First достала записную книжку и протянула ее мне. Листая книжицу, я одновременно начал говорить вслух:

– Никак не вспомню имя клиента моего брата, но у меня есть наводка. Себастьян мимоходом сказал мне, что обедал или ужинал здесь в день святого этого клиента, как раз перед тем как поехать на небольшое торжество в его честь. Кажется, это было на нынешней неделе. Если бы я знал точный день, то смог бы найти имя в святцах…

– Действительно, господин Миральес ужинал здесь в понедельник вместе с сеньоритой Лали и еще одним господином, – услужливо подсказал Экзорцист.

– Прекрасно, проверим: понедельник, пятнадцатое… Святой Модест. Все правильно, Модесто Эрнандес. Спасибо, теперь я знаю все, что нужно.

– Рад был вам помочь. Желаете десертное меню? Мы заказали кофе, и он скрылся.

– Не повезло, – сказал я миледи.

– И только затем, чтобы узнать, когда здесь был Себастьян, ты затеял весь этот балаган со святцами, такой сложный и шитый белыми нитками? Я могла просто у него спросить.

– Ты знала, что Себастьян был здесь в понедельник?

– Да. С тем самым Льюисом Матеу, про которого я сказала тебе по телефону, что он ведет всю его бухгалтерию.

– Прекрасно. Теперь мы снова ничего не знаем.

Что-то во всем этом понравилось Lady First.

– Модесто Эрнандес… ну и имечко.

– Могло быть хуже. Филемон или Агапито…

– Совсем как с этим «Молукасом». И как только тебе пришло в голову придумать такое немыслимое имя, как Пабло Молукас? Не пойму, как с таким именем тебе еще кто-то верит.

– Ты про Робельядеса?

– Да… Кстати, откуда ты его выкопал?

– Через Интернет. Его куцый сайт поневоле внушал доверие.

– Но вид у него как у продавца энциклопедий. При одной мысли о том, что теперь мне надо притворяться «госпожой Молукас», меня разбирал смех.

– Не знаю, что тут такого немыслимого. Наверняка есть человек, которого так зовут.

– Но его так по правде зовут. Никто бы не додумался использовать именно это имя как вымышленное.

– Поэтому-то оно вполне годится на роль вымышленного. Слушай, я как-то знал одного типа, которого звали Хуан Лопес Гарсия. Однажды его задержали на таможне в аэропорту Медельина. Спросили, как его зовут. Он и отвечает: Хуан Лопес Гарсия, испанец. Знаешь, что случилось дальше?

– Так вот: затащили его в какую-то комнатушку с решетками на окнах и засунули палец в задницу – проверить, не везет ли он чего запрещенного.

– И что-нибудь нашли?

– Нет. Но с тех пор всякий раз, как полицейский спрашивал его имя, он отвечал: Эрминио Каламбасули. При этом он произносил фамилию чуть не по слогам – Ка-лам-ба-су-ли, как человек, которому осточертело, что водопроводная компания присылает ему счета, каждый раз перевирая фамилию. С тех пор у него даже перестали спрашивать документы. Конечно, ничего хорошего из этого не вышло, но это уже другая история.

– Почему ничего хорошего?

– Потому что однажды он додумался воспользоваться неприкосновенностью, которую ему давало новое имя, чтобы провезти сто граммов кокаина. Ему даже в голову не пришло, что полицейские собаки ничего не смыслят в именах. Шесть лет, хотя могло быть и хуже.

Думаю, что у Lady First мурашки по коже забегали от таких историй, но она казалась заинтересованной. Писатели все такие.

– И откуда ты только знаешь таких людей?

– С Каламбасули я познакомился в ста пятидесяти километрах от норвежского побережья. Он раздобыл где-то бутылку девяностошестиградусного спирта, и ему нужен был сахар, вот он и пришел ко мне за сахаром как-то вечером.

– Сахар?

Официант принес кофе. Я взял пакетик с сахаром и потряс им перед носом Lady First.

– Спирт нельзя пить просто так, надо развести его водой и добавить сахар, пока он не станет похож на коньяк. Не «Реми Мартен», конечно, но по мозгам шибает здорово.

– Тогда скажи: что заставило его подумать, что у тебя найдется сахар в ста пятидесяти километрах от норвежского побережья?

– Я был поваренком.

– На корабле?

– На нефтедобывающей платформе. Там спиртные напитки запрещены, но так как место это – скучнее не придумаешь, то народец ищет развлечений сам.

– Там нет библиотеки или чего-нибудь вроде?

– Да, кажется, я видел там пару романов Сименона на норвежском. И еще там есть кино. Но программа не очень-то изысканная. Если ты интересуешься Куросавой, не советую тебе ехать на нефтедобывающую платформу.

– Да. Но тебе же нравится Куросава…

– Я обхожусь девяностошестиградусным спиртом и щепоткой сахара.

Lady First смотрела на меня как-то странно, словно собиралась превратить меня в героя романа в стиле Хемингуэя на трехстах страницах. Принято говорить, что против двух титек ни один мужик не устоит, но подлинное секретное оружие женщины, которая хочет уловить мужчину в свои сети, состоит в том, что она начинает проявлять признаки восхищения им. К счастью, этот номер мне знаком, и я предпочитаю обращать больше внимания на титьки.

– Не знала, что ты работал на нефтедобывающей платформе, – сказала она.

– Только однажды. Три месяца.

– А потом?

– Поехал в Дублин, чтобы промотать семь с половиной тысяч долларов, которые заработал.

– А почему в Дублин?

– Потому что на платформе я познакомился с Джоном. Он пригласил меня к себе на родину, и я поехал.

– Вообще-то ты не похож на человека, который склонен быстро завязывать знакомства.

– Правильно.