Лучшие Друзья 2
Шрифт:
«Я у Марины».
Когда я выскочила в сентябрьское утро, меня начало знобить еще больше. Этого просто не может быть!
В голове почему-то стояла гулкая пустота. Он не мог умереть, я не знаю, что делать дальше!
Толя подъехал через несколько минут. Я, резво кинувшись к машине, запрыгнула внутрь и рявкнула:
– Ленина 78. Быстрее!
Он не задав ни вопроса, развернулся и повел машину в город.
Пока мы ехали, я неустанно теребила рукав кофты и, когда Толя затормозил у высотного дома, я выскочила из машины.
– Вас ждать?
–
Внизу меня встретила консьержка.
– Марина Крылова, сотая квартира.
– Проходите, - не очень-то дружелюбно ответила консьержка и, нажав кнопку на пульте, открыла мне воротца. Я, перескакивая через ступени, понеслась к лифту.
Через минуту я уже долбилась в ее дверь. Она распахнулась как раз тогда, когда я занесла кулак в третий раз.
Марина стояла в проходе, в ее глазах был ужас и страх. Я, залетев, кинулась на нее, обняв.
И, сама того не понимая, я зарыдала. Марина, подхватив меня, зарыдала тоже.
Так мы и стояли около десяти минут, рыдая во весь голос.
Слезы застилали мне глаза, я совершенно не понимала, что делать.
– Крис, что делать?! Кристина, я не знаю, что мы…
– Марин, - я, утеря нос рукавом кофты, вошла в ее модную гостиную и упала на розовый диван. – Я не ожидала такого конца.
– Конца? Ты думаешь, это конец? – Марина, сковано подойдя ко мне, села рядом.
– Все. Это кончилось. Мы убили его. Он сражался за жизнь, но проиграл, - я, проговорив это, умолкла. Марина с широко открытыми глазами на меня смотрела.
– Я как обычно приехала в больницу и вошла в палату. Он был в коме, лежал, как и всегда. А затем он умер. Просто тут же! – Марина снова заплакала, на этот раз тоненько и тихо.
– Что сказали врачи?
– Сердце не выдержало, - всхлипнув, ответила Марина.
– Марин, мы должны его похоронить.
– Я знаю, - кивнула подруга. – Но сначала нужно сказать мальчикам.
– Нет, - вырвалось у меня. – Не надо. Мы не станем им говорить. Егор тогда вообще загрузится, а Мик… он и так переживает.
– Ты предлагаешь скрыть его смерть?! – скептично посмотрела на меня она. – Серьезно?
– Мы просто похороним его. Сами.
– Ты сумасшедшая! – Марина покачала головой. – Мы не можем этого сделать. А вдруг полиция?..
– Я не знаю! – вдруг я сорвалась на крик. – Марина, вдруг мы даже его тело забрать не можем?! Вдруг полиция не позволит?
Марина тихонько взвыла, обхватив себя руками. Покачавшись около минуты, она вскочила.
– Пошли. Сходим туда, спросим врачей о кремации.
– Ты хочешь его просто сжечь?
Марина вместо ответа кивнула и направилась на выход. Я, сползя с дивана, пошла за ней.
– Мне позвонить Толе? – спросила я, так как из-за моего «домашнего ареста» я не была в больнице ни разу.
– Нет, дойдем, - ответила она, обувая туфли.
Я ощущала жуткую тупую боль где-то в области сердца. Мне было страшно, что врачи не позволят нам его сжечь и вообще не допустят до похорон, а если так будет, то узнает кто-то еще и тогда
полный провал.Марина, казалось, читала мои мысли:
– Нельзя, чтобы кто-то еще узнал о нем.
– Я знаю.
Мы перешли дорогу, вошли в переулок и, петляя, направились к больнице.
Оказавшись перед белокаменным зданием, мы заскочили внутрь. Марина сразу подошла к регистратуре и, тихо проговорив что-то, кивнула на меня.
Я, совершенно не понимая, что происходит, пошла за поманившей меня пальцем медсестрой. Марина пихнула меня, идя следом.
– Я вам очень соболезную, - проговорила медсестра, шагая по узкому коридору. – Жаль конечно, что вы раньше не смогли приехать, но никому не пожелаю видеть своего отца таким.
Я резко повернулась к Марине – та зыкнула на меня и приказала идти дальше.
– Да, - лишь выдавила я. – Папа… был сильным.
Мы оказались перед вывеской «Морг». Я всегда боялась покойников и холода, но сейчас моя ниша страха была совсем переполнена. Я еле стояла на ногах, и Марина это видела.
Она приобняла меня за плечи.
– Дядя Дима был мне как отец тоже, - начала она, смотря на медсестру. – Можно мы с ним здесь попрощаемся?
– Да, хорошо. Только быстро, - она, оглянувшись, шепнула нам. – Зайдите буквально на минутку, а потом его передадут вам. Вы взяли документы?
– Нет, - ответила я, посмотрев на медсестру.
Она покачала головой.
– Вам не отдадут его без документов! Ну что же так, езжайте же за ними и забирайте отца.
Марина толкнула меня к дверям.
– Сначала мы попрощаемся.
Медсестра осталась стоять за дверьми, а мы вошли в морг. Тут же тошнота подкатила к моему горлу.
– Отец? Марина, ты что несешь?!
– Здесь по-другому никак! Ищи его, быстрее!
– И что, найду я его. Документы ты где возьмешь, что он мой отец?! – я, трясясь, посмотрела на Марину.
– Я не знаю, - вдруг я увидела в ее глазах такое отчаяние, что мне тут же захотелось сесть на пол и умереть самой.
– Мы в безвыходном положении, Марин. Либо ты сознаешься ей, что мы никто и его разберут на запчасти какие-нибудь патологоанатомы, либо… нужно искать документы. Звони ребятам.
Марина покачала головой.
– Нет, - она сжала кулаки. – Я не могу позвонить. Они не должны знать!
Я выдохнула.
– Марин, надо найти его. Как?
– У них на ногах должны быть бирочки, - нервно ответила она, засунув в рот остроконечный ноготь.
Я, обернувшись, увидела длинный ряд каталок, на которых лежали трупы. Желудок совершил грандиозное вращение, я вся сжалась и прикрыла глаза.
Начав двигаться, я стала искать имя Дмитрия Иванова.
Обойдя весь ряд, я остановилась в конце.
– Марин.
– М? – она подняла на меня глаза, бывшие снова на мокром месте.
– Его здесь нет.
Минутное молчание.
– Как нет? – ее большие темные глаза округлились.
– Так нет.
Я, осмотрев всю комнату, стала открывать большие ящики-холодильники. Там его тоже не было.