Лучшие парни галактики

Пришлось использовать большой стакан.

Когда Кэм вернулась в гостиную с импровизированной вазой и поставила ее на столик, то куда деть себя, она не знала. Сесть рядом с Эйджеем на диван? Сесть в кресло? А в какое? То, что ближе, или напротив?

Ее терзания прервал ведущий:

– Сядь.

И кивнул на кресло напротив.

«Распоряжается, как у себя дома, - подумалось Кэм.
– Так и не избавился от своих диктаторских замашек».

– С вашего позволения, - чопорно произнесла хозяйка дома и аккуратно присела.

Эйджея выходка скорее насмешила, чем разозлила. Он вообще выглядел довольно расслабленно – вальяжно устроился на диване, забросив одну руку на спинку. Вот только губы ведущего хоть и улыбались, но в глазах, ярко сверкающих на фоне загорелoй кожи, плескались настороженность и выжидание.

– Я хочу попросить у тебя прощения.

Кэм неверяще уставилась на гостя.

– Ты серьезно?
– уточнила она.

– Совершенно.
– Джей подобрался – чуть наклонился вперед и поставил локти на колени. Взглядом же он жадно вбирал лицо Кэм, ловя ее реакцию.
– Не то чтобы обстановка оправдывала мое поведение, но сама понимаешь – я привык, что в чрезвычайных ситуациях мои приказы выполняются неукоснительно. Что все работают слаженно. Дисциплина – на первом месте. И все в таком духе... В общем, если я чем-то обидел, прости.

Хозяйка дома мысленно улыбнулась. Вот это да! Кто бы мог подумать, что суровый, будто сделанный из стали, вояка способен просить прощения. Кэм так же его не оправдывала, и она слукавила бы, не признай, что ее обидело поведение ведущего на острове. Несмотря на то что она привыкла работать в мужском коллективе, привыкла к вечным насмешкам и к тому, что ее достижения чаще, чем у других, ставились под сомнение, поведение Эйджея ее задело весьма сильно. Однако у Кэм было время обдумать все, проанализировать, разложить все по полочкам. И oсознать – поступи он иначе, совсем не факт, что они бы выбрались живыми с той проклятой планеты.

– Да ладно, - Кэм пожала плечами, – я все понимаю.

Ведущий оторопел, будто не ожидал, что девушка так легко согласится.

– Точно?

Она с мягкой улыбкой кивнула.

Эйджей громко выдохнул.

– Впрочем, это не значит, что я считаю, будто бы мое поведение было чересчур резким, неподобающим и грубым.

Теперь уже Кэм рассмеялась:

– Расслабься, солдат. От твоего поведения зависели наши жизни. Я это понимаю и уверена, что остальные тоже. Так что обиды нет, что ты.

Эйджей удовлетворенно хмыкнул.

– Ну что ж, раз мы разрешили все недоразумения,то я пойду.

Кэм не знала, чего в ней сейчас больше – облегчения, что он не намерен надолгo задерживаться, или разочарования – ну куда он так рано?

– Хорошо, спасибо, что заглянул. Мне было приятно тебя увидеть.

Она поднялась, чтобы его проводить. Вот только Эйджей не торопился уходить. Совсем наоборот – он приблизился к Кэм и oказался настолько близко, что носки его ботинок были впритык к ее домашним тапочкам. Воздух между ними словно загустел, заискрился, Кэм даже показалось, будто она слышит потрескивание. Хотя от того, как загудела кровь, отдавая набатом в ушах,и от бешеного стука сердца сложно было что-то расслышать.

Эйджей ничего не делал – просто стоял и смотрел Кэм в глаза. Внимательно вглядывался, словно пытался что-то найти. А после усмехнулся, вероятно, собственным мыслям, покачал головой и медленно провел от плеча до ладони девушки. Слегка сжал ее руку и поднес к губам. При этом вновь смотрел Кэм в глаза.

Ничегo неприличного в таком жесте не было, а вот интимного... От невесомого прикосновения губ Эйджея к ее руке Кэм вспыхнула. Кровь прилила к щекам,и... не только к щекам. А уж от взгляда ведущего вмиг пересохло во рту.

Так же медленно Джей опустил руку Кэм, напоследок проведя большим пальцем по внутренней стороне ладони.

– Пока, – бросил он и резко развернулся.

От неожиданности Кэм растерялась и даже не пошла его провожать.

Хлопнула дверь.

Кэм прижала руки к пылающим щекам и рассмеялась.

Алекс целовал ее так, что подкашивались ноги. Так, что выбивал почти все мысли из голoвы. Почти. А тут практически целомудренное прикосновение губ к не самой эрогенной зоне – тыльной стороне ладони. И все, у Кэм напрочь вынесло мысли, сбило дыхание, растопило весь лед скованности, оставшийся с Волтатема.

И все же до целомудренности этому поцелую было далековато. Все упиралось во взгляд мужчины – резкий, острый, вскрывающий ту самую ледяную корку, которой успела обзавестись Кэм. Прожигающий, пронзительный. И безумно сексуальный и возбуждающий. Кэм это с лихвой прочувствовала.

И вот теперь, заведенная до невозможности, она стояла посреди своей гостиной с колотящимся сердцем. В одиночестве.

Догнать его? Он не мог далеко уйти. И что, вот так просто предложить себя ему?..

Чушь какая. От досады Кэм стукнула рукой по стене, больно отбив ладонь. Зато мысли вмиг прояснились,и девушка уткнулась взглядом в панель управления видеонаблюдением за домом. На экран визора тут же спроецировалось изображение крыльца, на котором стоял ведущий.

Он так и не ушел.

Кэм просто откроет дверь и спросит, почему он тут. Только и всего.

– Что ты...

Она не успела договорить. Джей, едва увидел открывшуюся дверь, усмехнулся и тут же втолкнул хозяйку дома вовнутрь. И оперативно закрыл ей рот. Своим.

Теперь все было как надо: Кэм целовали так, что не хотелось это прекращать ни за какие богатства мира. Хотелoсь прижаться сильнее к крепкому, сильному телу, хотелось раствориться в ощущениях, отпустить себя – только инстинкты, только голые чувства, без притворства, на грани дикости.

Ведущий чувствовал то же: поймал себя на мысли, что еле сдерживает рычание, когда начал снимать с девушки одежду. Но ему-то приходилось пересиливать и не совсем отпускать себя – эмоции захлестывали, и он боялся, что ненароком может слишком жестко сжать Кэм, грубо с ней поступить,и вообще, не дикарь же он и не мальчишка, впервые дорвавшийся до женского тела. Тем не менее контроль давался с трудом. От уже не тихих стонов Кэм, от ее неистовства, с которым она стянула с него футболку, от ее нежных пальчиков, с силой вцепившихся в его плечи, последние крупицы здравомыслия все же покинули Джея.

Когда Кэм голой спиной почувствовала обивку дивана, на миг все же промелькнула мысль – а не пожалеет ли она потом, что поддалась страсти? Но тут же прекратила подобные размышления. Смысл жалеть о том, чего она жаждет настолько, что уже сил мириться с тем, что Джей до сих пор не в ней, нет?

Нет, жалеть она точно не будет. Ведь хорошо же. Нет, не так. Вос-хи-ти-тель-но. Умопомрачительно!

И движения,то резкие, рваные,то медленные до такой степени, что хотелось хныкать от томления,то быстрые, крадущие дыхание, все ближе приводили ее к развязке.