Лучший друг старшего брата

— Не твое дело! Отпусти, мне больно! — дергаюсь, но Глеб сжимает сильнее, и я впадаю в панику. Потому что его взгляд, он очень красноречив… Он как бы кричит, что его не остановит ни мое сопротивление, ни то, что мы находимся в офисе, где вокруг есть люди. Он готов идти до конца в своей мести.

— Так ты подстилка этого олигарха? А мне втирала, какая ты чистая, невинная, вся такая верная и правильная. А сами в это время с Кадыровым вдвоем кувыркаетесь за спин…

Я не даю закончить Глебу. Просто не могу слушать всю эту грязь в наш адрес, тем более, когда он не знает истинного положения вещей. И не узнает. Потому что они никак его не касаются.

Я с силой ударяю бывшего по лицу свободной рукой. Настолько, что ладонь горит, и хочется потрясти ею, чтобы унять боль.

— Прекрати меня оскорблять. Ты не имеешь никакого права. Мы с тобой расстались! Я никогда не буду с человеком, который вытирает ноги об такие понятия, как «верность» и «порядочность». И если ты сейчас же не отпустишь меня, я закричу. Шаг назад сделал. Немедленно, Глеб.

Захаров сверлит меня ненавистным взглядом, и мне кажется, он даже готовится нанести ответный удар, но все же отступает назад, в сторону двери.

— Я ведь берег тебя, Эмма. Не мешал с грязью. Юля была просто для удовлетворения физических потребностей. Я действительно готов был ждать столько, сколько нужно. А на деле тебя надо было драть…

— Убирайся!!!

— Ты еще вспомнишь обо мне и будешь жалеть, что так поступила…

Глеб бросает похабную ухмылку напоследок и наконец-то скрывается за дверью.

Я буквально падаю в кресло, пытаясь унять ненормальное сердцебиение и прочистить мысли.

Черт, и зачем приходил этот м***к?! Что ему было нужно?

Ответ на этот вопрос я получаю буквально в этот же день через несколько часов…

Звонок мобильного застает меня врасплох, когда я возвращаюсь с обеда. Хмурюсь, смотря на дисплей.

— Добрый день, Марианна Владимировна, — преувеличенно бодро произношу в трубку, осторожно опускаясь в кресло. Я сама источаю оптимизм и дружелюбие, а внутри меня поселяется тревога.

И не зря.

Прошло полгода с того момента, как я сдала проект коттеджа Марианне Владимировне — далеко не самой простой заказчице. Помню, мы только дизайн-проект переделывали шесть раз. Она придиралась почти ко всему, даже к ширине плинтусов вплоть до миллиметра. После каждой встречи с ней я пила успокоительное и вообще не могла больше работать.

Поэтому сейчас, если она предложит мне разработать для нее еще один проект, я откажусь. Нервы дороже.

— Вы действительно думаете, что добрый?! — неожиданно шипит эта в принципе всегда вежливая женщина.

Я настолько в шоке, что от удивления отвожу телефон и ещё раз проверяю имя звонящего.

Нет, никакой ошибки нет: на том конце провода действительно Марианна Владимировна. Всегда спокойная, учтивая, но до зубовного скрежета дотошная клиентка.

— Прошу прощения, но я не понимаю, о чем вы. Что-то случилось?

— Вы ещё и спрашиваете?! — переходит на визг, и я неприятно морщусь.

— Марианна Владимировна, я не понимаю, что произошло, и почему вы мне звоните и в чем-то обвиняете! Мы с вами давно завершили проект, все документы подписаны…

— Вот именно, Эмма! В том-то и дело, что все документы подписаны! И один из пунктов нашего договора — эксклюзивность проекта.

Хмурюсь ещё сильнее, предчувствие надвигающейся беды неумолимо скручивает меня, аж до тошноты.

Я прекрасно помню этот пункт. На нем настояли юристы именно нашей компании, апеллируя тем, что именно эксклюзивность поможет привлечь клиентов. Это нечто моей личной фишки. А ещё я помню, что за нарушение этого пункта именно наша компания должна будет выплатить колоссальный штраф.

— Я в курсе об этом пункте договора.

— Тогда какого хрена именно мой проект буквально час назад предложили моей лучшей подруге?!

Голос Марианны Владимировны срывается на визг, но не это меня так сильно задевает. И даже не коробит её оскорбление.

Больше всего меня возмущает до глубины души то, что она обвиняет меня в несоблюдении договора. В то время как я даже знать не знаю её лучшей подруги, и у меня за последние недели не появилось новых клиентов.

— Это какая-то ошибка…

— Это не может быть ошибкой, я видела это предложение собственными глазами!! Далее я не намерена разговаривать с вами, Эмма. Вы глубоко разочаровали меня своей не порядочностью. Все дальнейшие переговоры будете вести с моими юристами.

Марианна Владимировна сбрасывает вызов, а я сижу, бездумно пялясь в стену, как оплеванная. Это какое-то безумие, потому что точно никак не может быть правдой!

Телефон сигнализирует входящим сообщением. Марианна скинула мне какую-то ссылку. Перехожу по ней, и… Земля уходит из-под ног. Этого просто не может быть!

Некая неизвестная мне до этого дизайнерская фирма предлагает по низкой, вдвое ниже моей, цене воплотить в жизнь… мой проект! Я заявляю это с уверенностью, потому что до мельчайших деталей знаю все свои работы. И с уверенностью утверждаю, что передо мной именно проект Марианны Владимировны.

Какого хрена?!

Открываю крышку ноутбука и вбиваю в поисковик название фирмы. Хочу узнать, кто такой смелый, что не испугался украсть мои проекты.

Но не успевает страница прогрузиться, как раздаётся звонок по внутренней связи.

— Ко мне в кабинет, немедленно! — рявкает Роберт, а я даже вздрагиваю и покрываюсь липким потом. На моей памяти это впервые, когда он повышает на меня голос.

На дрожащих ногах пересекаю приёмную. Уверена, я уже знаю тему непростого разговора. Но мне от этого не легче. Потому что у меня нет оправданий, как это так получилось, и что нам всем делать в этой ситуации.

Роберт в кабинете не один. С ним наш юрист и главный бухгалтер, и оба смотрят на меня с осуждением.

— Как ты это объяснишь, Эмма? — цедит Роберт сквозь зубы, разворачивая ко мне ноутбук с уже известной мне страницей сайта.

— Я не знаю…

— Что значит ты не знаешь?! Мне весь телефон оборвали! За полчаса позвонило три заказчика, угрожали, обвиняли, требовали компенсацию.

— На настоящий момент сумма достигает почти миллиона, — вклинивается в разговор юрист, — и уверен, это ещё не предел…

— Мы не можем сейчас позволить себе такие траты. В таком случае, финансовая устойчивость компании будет под угрозой.

От обвинений, укоров и грубого тона у меня резко начинается мигрень, и тошнота подкатывает к горлу.