Лучший фильм 1977 года
Шрифт:
Теперь для успешной демонстрации устройства у нас было готово практически всё, естественно, кроме хороших наушников. Сначала, я посчитал, что на первых порах, для демонстрации, как временные, можно использовать наушники, продающиеся в магазинах, однако посмотрев на их размер и вес, понял, что этот вопрос нельзя так оставлять, ибо в нашей стране, нет ничего более постоянного, чем временное. А посему купив в отделе электроники два, продаваемых там, вида наушников, по три экземпляра каждой модели, мы с дядей Жорой занялись модернизацией, которая целиком и полностью основывалась на знаниях, здравом смысле и роликах с ютуб.
Ещё через два дня, наши – «телефоны головные динамические, стереофонические», как их называют в этом времени, были собраны. Для того, чтобы уху не было больно и для повышения звукоизоляции, на динамики,
В общем-то я понимал, что наше изобретение получилось, в чистом виде, кустарным и собранным буквально на коленке, однако надеялся, что при составлении технической документации вся эта кустарщина уйдёт и на её месте появятся лишь детали с гостами и чёткая пошаговая инструкция не допускающая никакой отсебятины. Поэтому, хотя я и не знал, чем именно нужно обрабатывать поролон, чтобы он не окрасил кожу человека, но знал, что краситель такой существует, впрочем, возможно, что этот материал красят сразу на заводе при изготовлении. Однако сути это не меняло. Чёрный поролон в СССР существовал, а посему была надежда, что советские труженики тыла, попав под дождь, останутся с чистыми ушами природного цвета.
Встав пораньше и абсолютно не выспавшись после гулянки, которая вчера продолжалась до часа ночи, я с самого утра пошёл к радиолюбителю, который ожидал моего прихода.
По дороге пытался вспомнить, что вообще вчера в ресторане было. Но вспоминалось с трудом. Наш с Севой друг, подбитый стулом в день разгрома, как оказалось, сейчас в отпуске, поэтому вела музыкальную программу какая-то женщина-конферансье, с которой в конце вечера, по-моему, очень лихо отплясывал Яков Моисеевич. Сначала же нас вообще не хотели пускать, но небольшая взятка швейцару и моё знакомство с местным ВИА сыграли свою роль, и мы прошли в общий зал, где, сдвинув три стола, расселись и я, как и полагается, взял для начала шампанского, посмотрел меню, заказал несколько страниц и пир вошёл в своё обычное русло – тосты, шутки, смех, обсуждение планов, танцы. Все наши девушки со мной были любезны, со всеми я успел потанцевать и даже, по-моему, поцеловаться с некоторыми из них, получая замечания от всех сразу, включая посторонних граждан с соседних столиков. Потом я, вроде бы, что-то пел на сцене, а потом какую-то девицу уламывал поехать ко мне домой при этом, что-то постоянно обещая. Гм... Однако, судя по тому, что проснулся я один, деваху всё же не уломал. Нда... Но крайне интересно, кого именно я пытался утащить в свою берлогу? Юлю? Катю? Лилю? Или всё же Аню? Вот же писец… А если это была Юля или Лиля? Они же заняты! Они же с Севой и Мефодием дружат! Вот же блин… Всё!! Даю слово больше ни-ни! Ни капли в рот и никаких девиц!! И вообще, я хотел же песенку про здоровый образ жизни (ЗОЖ) записать. Гм… Или и в правду говорят: ЗОЖ – это пи#@#@#! Ох, дела мои тяжкие…
Но сейчас вчерашнее гуляние нужно было отбросить в сторону и сосредоточиться на текущем деле. Сегодня был знаковый день – сделав две копии плеера мы собрались ехать на ЛЭМЗ. И хотя чувствовал я себя не очень после вчерашнего сверхбдительного застолья, но, тем не менее, дело есть дело, а посему выйдя на улицу мы поймали такси и поехали вершить историю.
Внутрь завода, находившегося в конце Дмитровского шоссе – практически у МКАД, нас, естественно, не пустили, так как предприятие это было, частично секретное и разрабатывало электронику, в том числе для военной авиации, поэтому вахтёр нам указал на информационную доску, на которой был кнопками прикреплён листок с напечатанными на нём внутренними телефонами и сказал: – Звоните куды вам там надо, – вновь занялся своими вахтёрскими делами, строго следя, чтобы все проходящие через турникет в обязательном
порядке показывали свои пропуска.Подошёл к висевшему на стене чёрному телефону, одному из шести, и набрал для начала номер главного инженера. К телефону никто не подошёл. Набрал номер главного конструктора. И тут никто не снял трубку. Затем конструкторского отдела, результат был такой же. И я стал набирать дальше всем подряд. Всё то время пока я занимался телефонным поиском хоть кого-то живого, мой компаньон застенчиво стоял, отвернувшись к стенке, иногда испуганно оглядывался по сторонам и постоянно твердил: – Ну видишь же, что никого нет. Чего мы зря тут торчим? Значит заняты! Поехали домой, приедем завтра или в другой раз.
На его бормотание я никакого внимания не обращал, рассудив, что если люди через проходную проходят, то, возможно, они остаются внутри завода живыми, хотя бы какая-то их часть, а, следовательно, исходя из теории вероятности, когда-нибудь я смогу на кого-то из них нарваться, дабы выяснить куда вообще нужно обращаться с нашим срочным делом.
Через пять минут я понял, что абсолютно не понимаю зачем нужны телефоны, если они либо постоянно заняты, либо на них никто не отвечает.
– Саша, никому мы тут не нужны, – в какой уже раз произнёс дядя Жора расстроенно, зло смотря на проходящих мимо сотрудников завода. – И зачем я тебя послушал... вот, мол приедем... у нас очень важное изобретение... нас встретят с распростёртыми объятиями, – процитировал меня он. – А на самом деле никому мы с тобой не нужны. И плеер им наш не нужен. А я-то куда, старый дурак, попёрся, – причитал мужчина, которому было чуть более сорока, – сразу же было ясно, что ни инвалид, ни школьник никому нафиг не нужны!! Тут стена – монолит, нам никогда через него не пробиться.
Я вновь не обратил внимание на брюзжание и стенания компаньона, а продолжил крутить диск номеронабирателя, раздумывая над вопросом: сумел ли Щёлоков пролоббировать этот вопрос или нет? По идее, прошло уже больше десяти дней, так что вероятность, что он соизволил переговорить с кем надо, была довольно велика.
Звонил, звонил и через десять минут пришёл к неожиданному выводу. Возможно сотрудники предприятия думают, что эти красивые коробочки являются не приборами для связи, а забавными предметами интерьера, которые иногда издают мелодичные звуки?! А возможно, что эти же сотрудники думают, что телефонная трель, это попытка связаться с ними какой-либо формы жизни из далёкой галактики? Возможно они тщательно записывают звуки телефона, а потом при помощи современных ЭВМ пытаются расшифровать сигнал, пришедший из глубин космоса?
Однако ответить на эти судьбоносные вопросы я, к большому сожалению, естественно, не мог, поэтому плюнул и набрал номер секретаря директора, надеясь, что, возможно, он сейчас не занят дешифровкой.
К моему удивлению трубку сняли почти сразу и женский голос сказал, что меня слушают.
– Здравствуйте. Меня зовут Александр Васин. Я изобретатель и вместе со своим другом изобрёл интересный прибор.
– Позвоните в конструкторский отдел. Это их компетенция, – немедленно сказали в трубке.
– Туда не дозвониться, – посетовал младо изобретатель.
– Дозванивайтесь. Они на работе. Возможно сейчас они не подходят к телефону потому, что проводится планёрка.
– Я звоню уже пол часа, – соврал пионер. – А дело очень срочное. Плеер нужен нашей стране уже вчера!
– Мужчина, я вам сказала: директор не занимается такими вопросами. Не можете связаться с конструкторским отделом, подождите и наберите номер заново, возможно, они помогут решить ваш вопрос с вашим плее... – она сделала паузу и будто бы растерянно окончила иностранное слово, – ером... – а затем словно очнулась, – Подождите. Побудьте на проходной две минуты. Я сейчас подойду и Вас встречу, – и тут же раздались короткие гудки.
Поняв, что связь прервалась повесил трубку.
– Ну что? Отфутболили? – спросил меня компаньон и не дав ответить добавил: – А я тебе говорил…
– Почему отфутболили?! Сейчас лично секретарь директора прибежит сюда, чтобы нас встретить.
– Да ну. Брехун, – не поверил дядя Жора.
– А вот и нет, – ответил я и, кивнув в сторону открытой двери, продолжил: – Да вон она сама бежит.
И действительно, вдалеке, на территории завода появился силуэт женщины, которая на каблуках пыталась бежать в нашу сторону.