Лучший из лучших

– Ну что вы, мэм, у нас есть практически все, – заявил Родс. – Моя фабрика по производству льда работает уже год, если не больше. Еще через годик до Кимберли дойдет железная дорога, и тогда мы станем самым настоящим городом.

– А все благодаря женскому тщеславию! – Луиза покачала головой в притворном ужасе. – Благодаря дамским побрякушкам! Целый город построен на обручальных кольцах!

Несмотря на усилия Зуги, внимание присутствующих снова переключилось на миссис Сент-Джон. Все слушали Луизу с тем слегка озадаченным выражением, которое появляется на лицах даже самых благоразумных мужчин в присутствии очаровательной женщины.

«Очаровательная женщина» – Зуга впервые признал этот факт и почему-то еще больше разозлился на Луизу.

– Знаете, мистер Родс, – она заговорщицки наклонилась через стол, – вот уже пять дней я усердно смотрю под ноги. Тем не менее я не нашла ни единого бриллианта, хотя меня уверяли, что улицы Кимберли прямо-таки вымощены алмазами.

Мужчины расхохотались, сверх меры позабавленные шуткой. Родс пробормотал что-то Пикерингу и повернулся к Луизе:

– Миссис Сент-Джон, мы сделаем все возможное, чтобы исправить этот недостаток.

Торопливо написав какую-то записку, Пикеринг подозвал темнокожего конюха, который покуривал в тенечке.

– Майор, нельзя ли позаимствовать ведерко для шампанского? – спросил Пикеринг.

Получив согласие, он вручил слуге пустое ведерко и записку.

Зуга раскладывал по второй порции жаркого, когда вернулся конюх в сопровождении неприметного белого служащего, неуверенно державшегося в седле. Новоприбывший вошел на веранду, держа в руках ведерко с такой осторожностью, словно оно было наполнено гремучим студнем, изобретением мистера Альфреда Нобеля. Застенчиво взмахнув рукой, он поставил ведерко на стол перед мистером Родсом и мгновенно исчез: редкие бесцветные волосы, близорукие глаза, очки в проволочной оправе, темный сюртук, лоснящийся на локтях и манжетах, делали его неотличимым от прислуги.

– Где Джордан? – спросил Родс. – Он любит алмазы не меньше любого из нас.

Раскрасневшийся от жара очага Джордан вышел из кухни, не снимая фартука, и смущенно поздоровался с Родсом.

– Леди и джентльмены, мистер Джордан Баллантайн не только самый искусный повар на всем прииске, но и один из лучших сортировщиков алмазов, – многословно пояснил Родс, поскольку мало кто из присутствующих знал юношу. – Джордан, подойди-ка ко мне, здесь тебе будет лучше видно.

Когда Джордан встал рядом, Родс осторожно перевернул ведерко… Луиза Сент-Джон вскрикнула, и даже Зуга невольно ахнул от изумления: ведерко было до краев наполнено неотшлифованными алмазами. Они посыпались на белоснежную скатерть, образуя мрачно посверкивающую горку.

– Ну-ка, Джордан, расскажи нам что-нибудь об этих камешках, – велел Родс.

Юноша склонился над баснословным сокровищем, длинные пальцы замелькали, ловко сортируя алмазы в кучки. Низким и мелодичным голосом он давал пояснения: отметил форму кристаллов; указал на недостатки одного камня; положил два других рядом, чтобы сравнить цвета; повернул алмаз к свету, показывая, как ярко он горит.

Зуга терялся в догадках: камни придется заново рассортировать, оценить и вернуть в индивидуальные белые конвертики – на это сортировщикам потребуется много дней. И все ради того, чтобы произвести впечатление на женщину? Такой театральный жест отнюдь не в характере Родса.

– Какое совершенство! – Джордан подобрал алмаз размером с горошину. – Обратите внимание на цвет: голубой, как молния, и такой же сверкающий.

Родс взял из рук юноши камень, пристально всмотрелся в него, зажав между большим и указательным пальцами, и положил на стол перед миссис Сент-Джон.

– Мадам, ваш первый алмаз. Искренне надеюсь, что не последний.

Глаза Луизы округлились от восторга.

– Мистер Родс, я не смею принять столь щедрый подарок! – Она повернулась к Мунго: – Можно?

– Если я стану возражать, ты в жизни мне этого не простишь, – пробормотал Сент-Джон.

Луиза посмотрела на Родса:

– Мистер Родс, мой муж настаивает. Благодарю вас! У меня просто нет слов!

Зуга внимательно наблюдал за разворачивавшейся на его глазах сценой: столько всего происходило одновременно, в ситуации было множество нюансов и подтекстов.

На первый взгляд казалось, что это всего лишь демонстрация замечательного воздействия, которое оказывают блестящие камешки на женщину, – в этом их истинная (и, возможно, единственная) ценность. На лице Луизы отражалась не алчность, а некая мистическая эмоция, близкая к любви, – так любят животных, лошадь, ребенка, мужчину. От такой радости теплело на душе.

Зуге внезапно захотелось, чтобы это он послужил ее источником. Ах, если бы он, а не Родс сделал подарок, от которого Луиза так преобразилась!.. С усилием стряхнув наваждение, Зуга чуть не пропустил взгляд, брошенный Родсом поверх плеча миссис Сент-Джон.

Все ясно! Родс вовсе не хотел произвести впечатление на Луизу. Демонстрация предназначалась для Мунго Сент-Джона – человека с полумиллионом фунтов стерлингов в кармане. Родсу требовался капитал. Тот, кто вознамерился скупить все участки на прииске и отчаянно стремится к поставленной цели, наверняка остро нуждается в средствах. Родс не делал тайны из своих намерений – Зуга лично присутствовал в баре клуба Кимберли, когда Родс объявил о них публично.

«Есть лишь один способ стабилизировать цену товара, – товаром Родс называл алмазы, – а именно – обдуманная политика централизованного сбыта. Единственный способ прекратить воровство алмазов – это введение жесткой системы надзора. Достичь и того и другого можно только в том случае, если все участки принадлежат одной компании».

Все знали, кого Родс собирался поставить во главе компании.

С тех пор прошел год. Ведерко алмазов на обеденном столе служило доказательством того, какую часть прииска Родс подмял под себя: цели он наполовину достиг. Правда, ему пришлось принимать в компанию партнеров, причем даже это не помогло: средств катастрофически не хватало.

Серьезным препятствием на пути к полному достижению цели была компания Барни Барнато: чтобы сделать последний шаг, Родсу понадобятся миллионы фунтов стерлингов.

Теперь Зуга понял, в чем дело. Он хотел было перевести взгляд на генерала Сент-Джона, чтобы оценить его реакцию, но застыл, пораженный увиденным.

Небрежно одетый молодой человек, ссутулив широкие плечи, склонился над столом – непокорные локоны падали на широкий лоб; полное лицо раскраснелось; сильные короткопалые ладони обхватывали горку блестящих драгоценных камней. За его плечом стоял изящный худощавый подросток с живым, привлекательным лицом. Позади обоих, держа людей в своей власти, возвышалась статуя сокола.