Лучший полицейский детектив

— Так мы с тобой, Антоша, разными коридорами… Да чего там!.. разными дорогами ходим. Ты-то, поди, из библиотеки не вылезаешь. А я первый раз там была. Хвост висит. До сих пор не сдала.

— Двоечница что ли?

— Ага. И по поведению «неуд», — Диана весело смотрела и даже подмигнула. — Что, отличник, не гожусь я в подруги? Ха-ха-ха. Даже знакомства со мной, наверное, водить не надо. Вдруг испорчу парникового мальчика-ботаника…

Диана, глядя в глупое выражение лица Антона, невольно весело расхохоталась. Даже закашлялась дымом.

— Кхе-кхе-кхе… Чё сидишь? По-хло-кха-пай по спине.

Для Антона это было за счастье. Он не похлопал — он погладил. Аж в глазах потемнело, а в голове помутилось.

— Ладно. Пошли обратно. Ты, вроде, оклемался. Нравлюсь так, что ли?

— Да, — уверенно, наконец, и твердо сказал Малой и сам себе понравился. — Очень. И давно уже.

Девушка игриво улыбалась:

— Так ты ж меня не знаешь совсем…

— Может поэтому и нравишься.

Антон на последней фразе стал настолько твердым, настолько уверенно посмотрел Диане в глаза, что она даже испугалась от неожиданности. Антон это заметил и развил атаку:

— Дай свой телефон. Позвоню как-нибудь.

— Зачем?

— Двойки помогу исправить.

Диана улыбнулась и записала свой телефон на той самой сигаретной пачке, оказавшейся уже пустой.

Глава 18

— Малой! А тебе не кажется, что при такой фамилии тебя становится слишком много?! — это был тот самый Полковник — начальник отдела полиции, получивший сводку «по территориальности» и увидевший там в числе фигурантов странного ДТП со смертельным исходом знакомую беспокойную фамилию. — Коллега, я его заберу для разбирательства?

Это был даже не вопрос, а утверждение… Но подчёркнуто уважительное обращение «коллега», прозвучавшее корпоративно-доверительным тоном и ласково влетевшее в уши молоденького офицера, должно было того не напрячь, а наоборот — расположить дознавателя на «великодушное» согласие. Однако:

— Так точно, тэрищ полковник… Но тут есть один нюанс.

— Какой ещё нюанс? — доверие и уважение, кои, по мнению старшего по званию, и так были необязательны и даже вредны — «летёха вон, сразу оборзел!» — мгновенно сменились раздражением, пока только как от укуса комара. — Потрудитесь объяснить.

— Так точно, — тот был хоть и молод, но привычен, и не дрогнул от полковничьей строгости. — Имеются свидетельские показания, что данный гражданин Малой душил водителя, отчего и произошло ДТП. Водитель погиб.

— А кто он?

— Хирург-травматолог. Завотделением.

— Бред какой-то… Зачем ему его душить? А? Малой? Ехал с ним в машине?

— Да.

— А чё ты с ним ехал? Куда?

— Друзья, вот и ехал. Катались. Разговаривали.

— А чё душил тогда? Сзади, что ли? Может дурачились просто?

Малой подхватился по примеру виденных им хулиганов: «А я чё? А я ничё».

— Ну да! Обхватил сзади за шею… Теперь на волне эмоций меня хотят выставить виноватым… Сами дистанцию не держат… Смертельный исход… Вот и отмазываются, как могут.

— Ну! — кивнул и скривил рот в убедительной очевидности Полковник. — Чё тут неясного-то? В натуре, лейтенант, тех надо «трясти»!

— Дак и тех «трясут»… Здесь-то надо оформить…

— Оформляй, как слышал. Пришлёшь потом через меня протокол ему на подпись.

— Готово уже.

— Ну давай, Малой, подписывай и поехали. Следствие закончено, забудьте.

Садясь в личную машину Полковника, Антон не тешил себя иллюзиями о его благородстве, проявляющемся уже во второй раз. Статистика, показатели и отчёты отдела — вот причины чудесного спасения Малого. Спасения на этот раз уже не от автомобильных колёс, а куда более опасных — государственных.

Ещё он подумал, что к собственному удивлению взволнован в эти минуты именно этой государственной несправедливостью, повёрнутой в его случае к «своему» человеку ласковой стороной, выгораживающей его и готовой скоренько утопить — для отчёта! — других, чужих, невиновных. Ему бы сейчас думать о смерти, причиной которой он стал… А вот, поди ж ты! И не думается совсем. И не то чтобы страшно, а просто по фигу.

— Рассказывай, что произошло?

— Да вы сами всё правильно изложили, тэрищ полковник. Так и было.

— А чего ты тогда там, на месте ДТП, метался, как ужаленный? Расталкивал всех. «Пропустите, покажите» орал. Чё увидеть-то хотел?

— Да горячка просто. Шок.

Полковник повернулся. Задержал взгляд. Чувствовалось, что не поверил. Но душу пытать не стал — отвернулся снова на дорогу. Добавил только на удивление смиренным и приправленным опытом тоном:

— Много тебя, Малой, становится. Ох, не к добру это…

И напоследок, высаживая у дома:

— Иди. Не прощаюсь… Чувствую — не надо.

И только в квартире, закрывшись, раздевшись, оберегая раненую ногу от воды под душем, Малой ощутил острую небезразличность к событию. Его снова стал грызть изнутри факт того, что он так и не увидел, был ли в черепе доктора мозг.

Интуиция заставила Полковника принять быстрое решение. Но скорость его принятия — даже спонтанность! — нимало его самого не взволновали. Он был опытным человеком и хорошо себя знал. Чутьё сыскаря ни разу ещё ему не изменило… Он во многом поэтому и полковником-то стал! Положился он на свою интуицию и теперь.

По его вызову в кабинет вошёл толковый и амбициозный в плане карьеры, то есть чуть больше приличного уважающий начальство, опер. Тот самый, которого расспрашивал о безмозглом трупе Малой. Опер, войдя, изображал на лице нужную степень беспокойства — мало ли зачем начальство вызывает.

— Дело у меня к тебе, — негромко сказал, вставая словно бы для встречи, Полковник, указал на стул у своего стола, скомандовал в дверь приёмной, что занят, и запер её на ключ.

— И дело… м-м-м… аккуратное, скажем так, — садясь в своё кресло, добавил он ещё тише, чем начал, и вставил свой выработанный годами немигающий охранный взгляд прямо в зрачки подчинённому оперу.

Тот хотел было сменить маску с волнения на готовность, но смутился и уронил выражение верности в пол — полковничьего сверления не выдержал.

— Да ты не тушуйся! — Полковник и не пытался скрывать удовлетворения властью — зачем? — тут это не принято! — и продолжал в снисходительной интонации. — Ничего незаконного… Аккуратность нужна… деликатность даже… тайна, короче!.. так как дело касается нашего с тобой коллеги. Улавливаешь тонкость?

Опер с псовым выражением глаз нашёл-таки в себе силы, чтобы не кивнуть головой. Хотя очень хотел! Успел даже подумать в полковничьей паузе, нагнетавшей значительность, ответственность и доверие, что имел бы хвост — уж им-то точно бы вильнул. А так — сдержался. Даже зауважал себя — уверенней стал… Бодрее в своей готовности.