Luftwaffe-льники

Первый летний отпуск?! Ухулел совсем, что ли? Головушкой ослаб, милый? Кто учился в военном училище, тот несомненно знает насколько долгожданный и безмерно желанный ПЕРВЫЙ ЛЕТНИЙ отпуск.

Чего скрывать, рисоваться и юлить! Каждый курсант фактически жил ожиданием момента, когда появится возможность оставить за спиной училище на целых ТРИДЦАТЬ СУТОК и поехать в родной город. Где, сглатывая неожиданно подступивший комок к горлу и скрывая непрошенную слезу, сможешь украдкой прикоснуться к шершавой стене родного дома, обнять родителей, прижаться щекой с огрубевшей от уральских ветров кожей к нежной щеке любимой девочки. И зарывшись носом в ее волосы, будешь жадно вдыхать знакомый и в тоже время уже давно забытый запах «маминых духов», украдкой слитых по капельке из дефицитного флакона.

А тут – добровольно «в отказ»? Да еще и в гребанный Чернобыль?! Туда, где взрослые мужики загибаются пачками. Пять баллов! Ага, сейчас! Совсем с умишком простился, что ли?

Рота взревела от негодования! Ребята повскакивали с табуреток и, не скрывая эмоций, засыпали комсомольского вождя соответствующими репликами.

– Ты что е*нулся, Конфоркин?

– У нас нет специальной подготовки и соответствующих средств защиты от радиации. Нам всего по 17-18 лет! Туда мужиков взрослых берут, у кого дети есть!

– По телику показывали, что военкоматы призывают «партизан» из запаса! Опять же, преимущественно из инженерных войск и хим.защиты!

– Если хочешь облучиться и стать импотентом в 17 лет – твоя проблема! Флаг тебе в руки и попутного ветра в спину!

– Да он уже импотент! И дебил в придачу. Ему терять нечего. Пошел на хуль со своим Чернобылем и с инициативой ублюдочной! Мы хотим полноценную семью создать и детей вырастить! Своих детей! Собственных…

– Пошел в ж*пу придурок! Сам и езжай! Штаны свинцовые не забудь. А в задницу дозиметр ДП-22 засунь! Только поглубже! Я к тебе потом на могилку приду, пару кочанов капусты на холмике посажу! Козлина!!!

– Надо ж такое придумать… А смысл? Какая от нас будет польза? Ну, загнемся там быстренько и зачем?

– Тебе надо?! Вот сам и езжай! Не фиг за других решать и агитировать! И не надо тут Корчагина вспоминать! Корчагин?! А я не хочу, чтобы моя жена по соседям бегала, мужской член искала.

И все в том же духе, не стесняясь в выражениях и не фильтруя лексикон.

Конфоркин обиженно и праведно дул щеки. Он возмущенно кричал с высокой трибуны, живописно жестикулируя и эмоционально брызгая слюной, обвиняя и клеймя позором всех и каждого.

– Трусы! Родина в опасности! Надо ее срочно спасать! Спасать человечество! Спасать мир! Спасать планету! Спасать саму жизнь на Земле! Предатели! Вы должны! Вы обязаны! Вы присягали… Вы… Вы… Вы…

Короче, драл горло, будь здоров. Но его выкрики утонули в ответных репликах.

– Не «вы» должны, а «мы»! И ты тоже в том числе! Ты тоже присягал! Вот за себя и отвечай, кретин! Решил рвануть на АЭС? Пиши рапорт и вперед! А за себя мы сами решим и ответим…

– Провокатор хренов! Засунь язык в ж*пу и молчи в тряпочку! Не смеши народ, все равно не отправят! Слава Богу, законченных дураков среди командования нет, чтобы 17-летних детей в ад посылать…

– Не угадал Конфоркин! Курсантов не отпустят! Только законченным долбое*ом себя выставил…

Командир 4-й роты капитан Хорошевский стоял в полном ступоре и в глубокой задумчивости. Такого идиотизма от комсорга Конфоркина не ожидал даже он.

В результате все 143 человека из списочного состава роты (за исключение комсорга) дружно и единогласно послали Конфоркина в …Чернобыль! Но не все оказалось так просто.

Потерпев первую сокрушительную неудачу посеять зерно «инициативы снизу» через «комсомольского вожака» и услышав оглушительное мнение личного состава по вопросу эпохального подвига, лейтенант Чубрей закусил удила. И пошел на непопулярные, но проверенные временем методы убеждения (читай – принуждения).

Не имея официальной возможности влиять на всех курсантов 4-й роты, он начал методично «трахать мозги» своим подчиненным из 43-го и 44-го классных отделений, всячески принуждая написать рапорта о «добровольной» отправке в Чернобыль.

Узнав про это, капитан Хорошевский попытался по-тихому образумить зарвавшегося офицерика, который явно задержался в детстве и заигрался в «оловянных солдатиков» и потерял чувство меры. Но примерив ореол героя, лейтенант Чубрей пошел на открытый конфликт с командиром 4-й роты, демонстративно проигнорировав строгий запрет на авантюру с Чернобылем.

Стоит отдать должное, наш командир роты, защищая курсантов, орал в кабинете на Ваню Чубрей многоэтажным матом так смачно, что дневальный курсант на тумбочке (за 50 метров и через три толстенные стены), болезненно морщился от невыносимой громкости доходчиво-убедительных словооборотов, которые откровенно резали слух. Но бесполезно! Лейтенант Чубрей решил дойти до логического конца.

Ребята из 43 и 44 к/о сопротивлялись до последнего. Но регулярно и планомерно давя на психику, играя на личном честолюбии, а также повсеместно используя метод «коллективного» убеждения, Ваня Чубрей все же собрал с курсантов 2-го взвода рапорта о добровольном направлении в Чернобыль.

Собрал, но не со 100% личного состава. Оставался один «диссидент-оппозиционер» – сомневающийся и упирающийся курсант Симонов (ваш покорный слуга собственной персоной).

Имея смутное «удовольствие» начинать службу при первичном направлении мандатной комиссии в 44-е классное отделение, я написал рапорт о переводе в нормальное 45-е к/о. Под начало вполне вменяемого и абсолютно адекватного офицера – лейтенанта Зайчика. То есть подальше от постоянных опытов бесноватого Вани Чубрей на любимом личном составе. Не хотелось быть безголосым кроликом в руках эгоистичного самодура, поймите правильно.

Потрясывая моим рапортом о переводе в 45-е к/о и ехидно ухмыляясь, лейтенант Чубрей прилюдно обозвал меня презренным предателем и жалким трусом, всячески давя на юношеский максимализм и пытаясь публично взять «на слабо». Но тут осознал, что вверенный ему 2-й взвод теряет потенциального отличника. (учился я весьма прилично и тянул остальных ребят-сокурсников). Поэтому уже тет-а-тет с ласковой и подкупающей улыбочкой доверительно поведал по-секрету, естественно, все доскональные расчеты о том, что никого никуда не пошлют! Чубрей раскрыл саму основу «гениального плана»: шумно заявить о себе! Всколыхнуть общественность! Прогреметь на всю страну и …никуда не поехать!