Лука Мудищев (сборник)
Шрифт:
(Мне жаль сие терять,
Ты должен это знать.)
. . .
. . .
. . .
Но вот главу подъемлет
Приап. Могуч, велик!
Он никому не внемлет,
Капризный баловник.
Виденьем вновь смущен,
Спешит развеять сон!
Он зол! он жаждет мщенья,
Ликует и скользит;
Какие наслажденья
Ему сей ров сулит!
. . . .
Врывайся, бей с разбега,
Нисколько не таясь,
Ты — Альфа и Омега,
В любой дыре ты князь!
Люблю твои забавы,
Эраты
Ликуй, наперсник славы,
Уже натянут лук.
Стрелой неотвратимой
Лети в иную даль;
В душе невыразимой
Рассеется печаль.
Закинув гордо шею,
Как лебедь в облаках,
Я снова гордо рею
В раю… Увы и ах!
. . .
Почто же то терзанье
Не за что я узнал?
Меж тем как испытанье
Мне Бог любви послал.
Но вот — теперь не скрою,
Во всей красе возник:
Умножил я тобою
Природы грешный лик.
От радости в постеле
Запрыгала вдова:
«Неужто в самом деле
Кружится голова?»
О, плотский жар желаний
И темных ожиданий,
Я по стопам твоим
Шел с трепетом живым!
. . .
Вдова в перинах тонет,
Воркует, бредит, стонет,
Пылает, как в огне,
Рисуясь на спине.
В прожорливом межножье
Клубится сущий ад,
Мой конь на бездорожье
Все скачет невпопад.
Амур! Немой свидетель
Возлюбленной четы;
Бессонных сцен радетель
Взирает с высоты,
Как я над бездной рею,
В глубинах пламенею,
Не мысля дна достать,
Чтоб удаль показать!
Однако дело скверно:
Вдову толкнул я ввысь,
И в этот миг, наверно,
Все мысли пресеклись,
Когда под небесами
Излился я стихами.
Услышав те слова,
Утешилась вдова!
Балет
I
Я был престранных правил,
Поругивал балет,
Но как-то раз представил
Татьяну мне сосед.
(Сосед мой был не промах,
Красавчик и нахал
И много дам знакомых
Ко мне перетаскал.)
Признаться, я немножко
Смутился (о, профан!)
Мой Бог!.. Но эта ножка…
Но эти плечи… стан…
Под стать оригиналу
Был страх, как робок я;
В стремленье к идеалу
Я робким был, друзья!
Не все ж слагать куплеты,
Хоть трижды будь поэт,
Какие мне сюжеты
Подкинул вдруг балет.
Пред этой балериной
Смутился пылкий взор;
Все прочее рутиной
Казалось мне с тех пор.
Как не любить балета?
Страдая, думал я.
Итак, на склоне лета
Влюбился я, друзья.
II
С тех пор ловил я взоры
В
услужливый лорнетИ ножки Терпсихоры
Не забывал. О, нет!
Не так следит астроном
За новою звездой,
Как мы в порыве томном
Влечемся за пиздой.
В балете все наивны,
Но пробил звездный час,
Как были конвульсивны
В любви мы всякий раз.
Вбежит на сцену дева
И кружит, как змея,
Взвилася ножка влево,
Подался влево я.
Взвилася ножка вправо,
Я вслед за ней, друзья,
Аплодисменты, слава!..
Тут, право, кончил я.
III
В бокалы вина льются
Не молкнет разговор.
Уста к устам влекутся,
Во взоре тонет взор.
Средь шумного тумана
Я залу отыскал.
Зажги, моя Татьяна,
Свечу между зеркал.
По лицам пробегает
Дрожащий огонек,
Жаль, ног не разжимает
Татьяна. Видит Бог!
Ну что же ты, Татьяна,
Туманится мой взгляд.
Влекусь я неустанно,
Срывая твой наряд.
Над ней вовсю колдую
На радость ли, беду,
В такую ночь глухую
Я плавно речь веду.
Представьте, на коленях
Покоясь у меня,
В порывистых томленьях
К соседу льнет она.
И свет очей небесный,
Лиющий огнь в сердца,
И шелка шум прелестный,
Как снег ее лица.
На груди грудью страстной,
Устами на устах,
Горит лицо прекрасной
И слезы на глазах!
. . . .
. . . .
. . . .
. . . .
И вдруг явила милость,
Поднявши ноги ввысь
И, как в падучей билась,
Пока мы с ней еблись.
В смеркающемся блеске
Все уплывает вдаль,
Хрустальные подвески
И белая рояль.
А в зале, где блистает
Начищенный паркет,
Мне в этом помогает
Приятель мой. Сосед.
IV
Чей это гимн беспечный
Доносит нам зефир?
То ебли друг сердечный,
Души моей кумир!
Вот бедрами играет,
Прелестна и легка,
А вот елдак сжимает
Проворная рука.
До ласки каждый падок
И в душу льет елей,
Как сон бывает сладок,
Когда не спишь ночей.
Ебешься до отвалу,
Сползаешь чуть живой.
Под стать оригиналу
Еще ебешь… ой, ой!
Не похудей в разгуле,
Еще мы запоем,
На стуле так на стуле
Тебя мы заебем.
Как ножки раздвигает,
Ну точно лепестки
Два хуя направляет
Движением руки.