Лукавые истории из жизни знаменитых людей

Звезда Наполеона хранила его и в тот день, когда он получил назначение в Турцию для оказания помощи в организа­ции там армии. Он уже был почти готов выехать с семьей в Константинополь, когда один из членов Комитета обществен­ного спасения заметил, что молодой генерал мог бы принести больше пользы, оставаясь в Париже... Если бы не это вмеша­тельство, Наполеон никогда не вошел бы в историю...

И разве не своей судьбе Наполеон обязан назначением 12 вандемьера заместителем главнокомандующего Внутренней армией Барраса? Три дня спустя его окрестили «парижским генералом», несмотря на то что именно он отдал приказ стрелять по парижанам, хотя Людовик XVI отказался это сделать...

Звезда хранила Наполеона и тогда, когда ему удалось возвратиться во Францию из Египта, где он был зажат в тиски после поражения при Абукире, не повстречав английского фло­та. Это произошло буквально за месяц до 18 брюмера...

Но чтобы Наполеон сумел пройти по предначертанному ему свыше пути, звезда, если верить некоторым историкам, стала его ангелом-хранителем в очень странных и мало кому известных обстоятельствах. Как утверждают упомянутые ис­торики, Бонапарт якобы прожил несколько недель в Англии в 1792 году!

Невероятно? Может быть и нет, поскольку неизвестно, где находился и чем занимался Бонапарт (который, по свидетельст­ву некоторых якобы был в Париже) с 22 июня по 7 августа 1792 года. Историки утверждают следующее.

Некий Ж. Батсон писал в 1885 году в бирмингемской газете: «Г-н Коулмен из Стрэнда. которому сейчас 104 года, прекрасно помнит свою встречу с Бонапартом, когда тот нахо­дился в Лондоне, где прожил пять недель в доме Джорджа Стрита. По словам Коулмена, любимым занятием будущего императора Франции было бродить по лондонским улицам.

Отсюда, вероятно, и проистекает его великолепное знание Лондона, столь удивлявшее английскую знать, которая даже и не подозревала об этом кратком периоде его жизни. Я слышал об этом также от г-на Мэтьюса, дедушки известного актера Томаса Голдсмита, г-на Грэйвса, г-на Драри, моего собствен­ного отца и других жителей Стрэнда.»

Пребывание Бонапарта в Лондоне подтверждается также Джоном Тимбсом и Кристофом Келли в книге, посвященной сражению при Ватерлоо. Последний, в частности, пишет: «Час­то утверждается и столь же часто опровергается, что Бонапарт приезжал на некоторое время в Англию, чтобы ходатайство­вать перед правительством о разрешении поступить на службу в британскую армию. Во всяком случае не подлежит сомнению тот факт, что он действительно приезжал в Англию, но с какой целью — неизвестно. Он проживал в квартале Стрэнда и провел в Лондоне совсем немного времени. Эти сведения исходят от генерала Миранди, утверждавшего, что неоднократно встречал­ся с Бонапартом в то время в Стрэнде».

Неужели действительно в какой-то момент у Наполеона возникла мысль перейти на службу в британскую армию? Впол­не вероятно. Правда, звезда, видимо, хранила его и в этом случае...

В существовании своей звезды Наполеон хотел убедить окружающих, особенно своих недругов, чтобы заранее выбить их из седла. Генерал Рапп рассказывает в своих мемуарах, что однажды кардинал Феш вздумал наставить Наполеона на путь истинный и рассказать ему о некоторых эпизодах испанской войны. Не успел кардинал произнести и двух слов, как им­ператор подвел его к окну и спросил:

— Вы видите эту звезду? (Дело было в полдень.)

— Нет,— ответил удивленный кардинал.

— Так вот,— сказал Наполеон, - до тех пор, пока я один буду видеть ее днем, я буду идти своим путем и мне ничто не будет грозить.

Твердо веря в силу своей путеводной звезды, Наполеон приказал сделать ее элементом декора в интерьере император­ского дворца. Создав Почетный легион, он учредил орден, который первоначально назывался... Звезда.

* * *

Подобная слепая вера у такого человека, как Наполеон, вполне объяснима, если знать, насколько суеверен он был. Император верил в приметы, что было весьма распространено на его родной Корсике, в вещие сны и усматривал предзнамено­вания в ничего не значащих событиях.

К примеру, по словам мамелюка Рустана, он всегда носил на шее маленькое сердечко из черного атласа. Другой амулет он носил в кармане жилета: это был жук-скарабей, найденный в усыпальнице фараона во время его экспедиции в Египет.

— Этот талисман приносит мне счастье,— говорил он вполне серьезно. Позднее он подарил его принцессе Шварценберг во время праздника, устроенного в Тюильри по случаю рождения наследника.

— Теперь, когда у меня есть сын,— сказал он ей,— мне не нужны больше амулеты.

По корсиканскому обычаю человек, желающий, чтобы ему сопутствовала удача, должен дважды осенить себя крестным знамением. Часто видели, как Наполеон прибегал к этому перед сражением. Когда префект полиции сообщил Бонапарту, что Моро замешан в заговоре Пишегрю, он, не проронив ни слова, дважды перекрестился. Присутствовавшие были удивлены, а префект при случае рассказывал всем «о набожности Первого консула».

Наполеон был настолько суеверен, что даже намеченный на 17 брюмера государственный переворот он перенес на следую­щий день, поскольку 17 было пятницей. Когда над ним стали подтрунивать, он заставил замолчать насмешников, сухо зая­вив: «Не люблю безрассудных поступков. Лишь глупцы броса­ют вызов неизвестности!».

Как все суеверные люди, Наполеон не терпел в своем окружении неудачников. Когда ему рекомендовали на какой-то пост нового человека, император первым делом спрашивал, удачлив ли он. Если бедняге не слишком везло в жизни, его кандидатура незамедительно отвергалась.

— Этот человек мне не подходит,— говорил Наполеон.— Он родился не под счастливой звездой...

И наоборот, он, к примеру, долго не решался расстаться с Жозефиной, которая, как ему казалось, была баловнем судьбы. Впрочем, он был недалек от истины: все его несчастья начались именно с того дня, когда он расстался с ней.

— Предчувствия,—говорил Наполеон,—это глаза души. И он свято верил в это, как верил в сны, предсказания и благотворное влияние на него аметиста.

Однажды он доверительно сообщил нескольким своим при­ближенным, что, если бы у него не было предчувствия в успеш­ном исходе дела, он никогда бы не осмелился совершить государ­ственный переворот. Его вера в победу укрепилась еще и потому, что старуха-негритянка предсказала Жозефине, когда та была еще ребенком, что она станет «больше, чем королевой»...