У Лукреции начинается родильная горячка. Впоследствии скажут, что духовная жизнь подготовила ее к смерти. Но это еще как сказать, слишком сильно она боролась за жизнь. У нее ужасно болела голова, и, поскольку
тяжелые волосы причиняли лишние страдания, пришлось их обрезать. Пока занимались стрижкой волос, у Лукреции пошла носом кровь. Она все-таки продержалась еще неделю, и только вечером 22 июня стало ясно, что она умирает; Лукреция перестала видеть и слышать. Но она умудрилась перешагнуть через эту бездну, вернув зрение и слух, и уже совершенно измученная и истощенная цеплялась за жизнь. А снаружи стояла великолепная погода и светило солнце. Одно слово, июнь. Почему Альфонсо выглядел таким расстроенным, таким напуганным? Она созналась в грехах и получила полное отпущение. Она составила завещание, согласно которому значительная часть ее состояния отходила монастырям, и, вероятно, знала, что придворный, написавший в Ватикан, просил обеспечить ей вечное спасение. Несмотря на все это, она не могла расстаться с жизнью. Придворные заметили, что герцогиня, такая нежная мать, не предприняла никакой попытки повидаться с детьми. Она только
просила еще день, час, минуту отсрочки. Вечером 22 июня она выпила немного бульона и была так спокойна, что все решили: кризис миновал. Но уже на следующий день начался кошмар. «Несчастная женщина, как трудно она уходит», – говорят придворные.
23 июня. Никаких изменений. 24 июня. Лукреция, похоже, в бессознательном состоянии. Хотя в глубинах сознания перед ней проходят какие-то образы. Яркое небо Субиако, шум реки Аньене, грудной смех Ванноццы и материнский поцелуй, пурпур кардиналов и белоснежный наряд понтифика, крупное лицо Александра VI, потолки в Ватикане, освеженные кистью Пинтуриккьо, маленькие серебряные колокольчики герцога Гандийского, зловещий взгляд Чезаре, Рим, утонувший в розовом сумраке, колокольный перезвон. Вероятно, с этой волшебной музыкой, исходящей из далекого прошлого, на нее снизошло спокойствие. Страх отошел, уступив место бесконечной усталости, сродни успокоению. Лукреция вгляделась в лицо отца, как тогда, в то снежное утро 6 января 1502 года, в день расставания. Затем вздохнула, и этот вздох означал, что пришло время уходить…