Луна и пес

– Полонием. В его организме доза радиации превысила норму в миллион раз.

Кент смотрел на Малуша, не мигая.

– Я читал акт экспертизы, – сказал бывший следователь.

– Что это может значить?

– Что это сделали люди, имеющие доступ к радиоактивным веществам.

– А кто имеет доступ к радиоактивным веществам?

– Ну не террористы же!

Кент заказал два кофе и две рюмки «Хеннеси». Пока официантка выполняла заказ, приятели не проронили ни слова. Кент с трудом переваривал услышанное, Малуша ему не мешал. Официантка принесла кофе и коньяк.

– Почему его убили таким экзотичным способом? – удивился Кент. – Не проще ли было застрелить, взорвать – как это они обычно делают?

– Не забывай – Жигарь сам из спецслужб, человек чрезвычайно осторожный. Его не так просто было убрать.

– А полонием – проще?

– Не знаю. Возможно, те, кто решили убрать Жигаря таким способом, сделали это, чтобы кого-то запугать.

– Как можно отравить полонием? Подбросить в еду? Дать в виде лекарства?

– Этот способ убийства в России еще не изучен.

– Прокуратура возьмет след?

– Взять-то возьмет… Но дело уже засекречено.

Кент заказал еще по пятьдесят граммов коньяка.

– Говорят, спиртное выводит из организма стронций, – сказал он.

– Весьма актуально, – усмехнулся Малуша, обнажив зубы, похожие на неровный штакетник. – Но вот что я тебе скажу, Кент: брось это дело!

– Ты обещал свести меня с лечащим врачом Жигаря.

– Не звони ему. Сходи в Эрмитаж, а вечером возвращайся домой.

Кент пригубил коньяк, отхлебнул кофе.

– Что молчишь? – спросил Малуша.

Кент пожал плечами.

Вздохнув, Малуша вынул из бумажника листик бумаги с цифрами.

– Это телефон Валеева. После звонка ему мне напрямую больше не звони. Только через Машу Майорову.

– Спасибо!

– А…

Малуша махнул рукой, опрокинул рюмку и вышел из кафе.

Кент заказал еще кофе, но уже без коньяка. Когда официантка поставила перед ним чашку, он обратил внимание на ее руки: пальцы были длинными, хорошо разработанными. Кент подумал, что девушка играет на фортепьяно, ему захотелось проверить себя и он спросил:

– Вы играете на пианино?

Девушка вскинула ресницы.

– Да, играю.

– Вам, видимо, нравится Шопен?

– Да, а как вы узнали?

– В вашем возрасте всем нравится Шопен. Но скоро вам начнет нравиться Рахманинов.

Польщенная, официантка улыбнулась и упорхнула к бару. У нее были не только красивые руки.

Кенту хотелось последовать совету Малуши – сходить в Эрмитаж, а потом уехать, забыв об истории со странной смертью негодяя.

Валееву было лет пятьдесят. Половинки его белого халата с трудом скрепляла единственная пуговица. Казалось, она вот-вот не выдержит напряжения и «выстрелит» в собеседника.

Валеев предложил Кенту сесть в кресло, сам сел напротив.

– Вас интересует, как умер Жигарь?

– Да, – сказал Кент. – Похоже, это странная смерть.

– Более чем странная! – хмыкнул врач. Вынул сигарету, закурил. Было похоже, он обрадовался визиту журналиста. Ему хотелось выговориться.

– Я так и не знаю, от чего он умер, – развел руками Валеев. – У него были все признаки отравления: понос, сильная рвота… Но при этом не было ни озноба, ни повышенной температуры.

– А с чего все началось?

– Три недели назад, в воскресенье, позвонила его жена, сказала, что Руслану плохо. Я вызвал реаниматоров, они поставили капельницу. Рвота и понос у Руслана были жуткие! Утром снова послал к нему смену. А после обеда он сам приехал в больницу. Был очень вялый, слабел на глазах. Я провел с ним всю ночь. Сутки Руслан лежал под капельницей. Я не понимал, что происходит. При пищевом отравлении в организм попадает стафилококк, стафилококк вызывает температуру. Но у Руслана температура была абсолютно нормальная! На всякий случай я и профессор Рождественский обследовали щитовидную и предстательную железы – они были в норме. Из Боткинской больницы пригласили профессора Фирсова – специалиста по кишечным инфекциям. В первый день в крови Руслана было одиннадцать тысяч лейкоцитов. Это означало, что организм активно с чем-то борется. Но затем их количество стало резко падать, упало до пяти тысяч, затем до трех. Это было что-то невероятное! Они должны были расти, а они падали! В пятницу Руслан поехал домой. Сам сел за руль машины. На выходные я послал к нему медсестру. И вдруг она звонит в истерике: пробовала сделать в вену укол, но вены лопаются! Я приехал к нему. Язык и рот в язвах. Провели консилиум. Мы понимали: у Руслана отравление, но чем оно вызвано, объяснить не могли. Количество лейкоцитов упало до тысячи. Спустя сутки Руслан умер.

– И что вы об этом думаете?

– Не понимаю. Ничего не понимаю!

Доктор развел руками, заметался по комнате.

– И вы не знаете, от чего он умер?

– Теряюсь в догадках.

Кент посмотрел на Валеева.

– Эльдар Фаритович, я скажу, от чего он умер.

Валеев удивленно поднял глаза.

– Вы?!

– В теле Руслана обнаружили радиоактивный элемент. Его доза превысила допустимую в миллион раз.

– В миллион раз?!

– Да.

– Вы хотите сказать, что его… убили?

– Да.

– И кто это мог сделать?

Кент не ответил. Валеев побледнел и выронил сигарету.

Выйдя из больницы, Кент свернул за угол, перешел на противоположную сторону улицы, двинулся по ней так, чтобы видеть того, кто шел бы за ним следом. Но за ним никто не шел.

До поезда оставалось шесть часов. Кент почувствовал острый приступ голода. На Невском в кафе заказал солянку, позвонил Серафиму, затем связался с Точилиным.

– Все подтвердилось, – сказал Кент.

– Сам видел?

– Разговаривал с человеком, который видел.

– Сегодня возвращаешься? – Да.

– Не расслабляйся.

– Как скажешь, босс!

Пока Кент разговаривал, в кафе вошел мужчина лет тридцати пяти в замшевой куртке мышиного цвета, занял столик у окна. По мимолетному цепкому взгляду, который вошедший бросил на него, Кент догадался: звонок врачу зафиксирован. Вскоре в кафе вошла девушка в короткой шубке из каракуля и в такой же шапочке-«таблетке». Парень в замшевой куртке встал. На его лице было столько радости, что не оставалось сомнений: он пришел исключительно ради нее. «Ну и слава Богу!» – подумал Кент, расслабился и с удовольствием занялся солянкой.

Выйдя из кафе, Кент не знал, как убить оставшееся время. Бесцельно бродил по Невскому, иногда заходил в магазины. В кинотеатре шла «Клеопатра». Сеанс начинался через пятнадцать минут. Кент купил билет, вошел в зал. Он удивился, не увидев привычных рядов стульев. В зале стояли столики, а слева у стены расположился бар. Кент взял 50 граммов «Баккарди», сел за свободный столик. Вспыхнул экран, свет в зале притушили так, чтобы он не мешал смотреть фильм, и в то же время чтобы можно было найти барную стойку.