Луна и солнце

— Ну и как прикажете мне ездить верхом во время Карусели в таких сандалиях? — вопрошал месье. — Платье великолепно, вы согласны со мною, сударь? Но сандалии…

За спиной у месье вырос парикмахер, молниеносным движением снял с него парик и водрузил на его голову новый, из блестящих черных прямых волос, собранных в сложный узел. Непривычно было видеть месье с обнаженной шеей и плечами, не скрытыми локонами парика.

— Не сомневаюсь, ваш шорник придумает, как сделать сандалии удобнее для верховой езды, — изрек его величество. — Одобряю ваш костюм и поздравляю с удачным выбором.

Месье стал отгибать один слой кимоно за другим:

— Вот это вышито золотом. Вот это соткано из серебряных нитей. А это из настоящего восточного шелка, на изготовление каждого кимоно уходит год.

Крошечные сплетенные цветные пятнышки составляли на его нижнем кимоно сложный узор.

— Соткав столь прекрасную материю, мастер совершает ритуальное самоубийство, потому что теряет зрение и не способен долее работать.

— Вот как, в самом деле?

— Да, сир, в этом меня уверил мой поставщик шелка.

Парикмахер поднес месье зеркало. Месье поворачивался перед ним и так и сяк, разглядывая блестящий парик. Оружейник принес ему длинный лук с загнутыми наружу концами и колчан слоновой кости, полный охотничьих стрел, мрачных посланниц смерти.

— Зеркало слишком маленькое, — заявил месье.

Слуги принесли зеркало во весь рост.

— Вы истинное воплощение японского воина, дорогой братец, — похвалил его величество.

— Чего-то недостает, — не унимался месье, — у меня не будет шляпы. Вы уверены, что японские воины обходятся без шляп? И мне придется участвовать в Карусели с непокрытой головой? А еще не хватает каких-нибудь украшений, например золотых шпилек.

— Это женские украшения, — поправил месье его величество.

Устремив вопросительный взгляд на короля, месье стал дожидаться желанного ответа.

— Я подарил их дочери. Вашей невестке.

— Она частенько одалживала у меня драгоценности. И нередко не возвращала.

— Шпильки для волос китайские. Не стоит превращать истинный японский наряд в какую-то эклектичную смесь.

Его величество помедлил.

— По слухам, японские воины носят шлемы. Можете дополнить свой костюм шлемом из золотых пластин, с перьями.

— Благодарю вас, сударь, — откликнулся месье, несколько смягчившись.

Его величество с улыбкой повернулся к Люсьену:

— Месье де Кретьен! Готов ли ваш костюм?

— Да, ваше величество.

— Верю, что вы не поскупились. Он должен быть великолепен, хотя и не превосходить мой.

— Надеюсь, что смогу угодить вам, сир.

— Его сшили что-то уж слишком быстро.

— На него не потребовалось много времени, сир, ведь он куда меньше обычного.

Его величество рассмеялся, а затем подбородком указал на свиток у Люсьена в руке:

— Что вы мне приготовили?

Люсьен преподнес королю рисунки мадемуазель де ла Круа. Для аверса предназначался портрет его величества. На эскизе, старомодном по стилю, но весьма уместном для Карусели, он представал юным всадником в римских доспехах, устремившим взор вдаль. На реверсе медали резвилась в волнах русалка. Ее странное, с резкими чертами лицо выражало радость, раздвоенный хвост поднимал фонтан брызг.

— Я ожидал, что на реверсе будет изображена охота, пленение морской твари, — промолвил его величество, — но это чудесно. Кретьен, велите ее отчеканить, а одну доставьте с моими наилучшими пожеланиями к…

Тут их прервало появление герцогов Бургундского, Анжуйского и Беррийского, под надзором гувернеров и няни. Все они носили костюмы, напоминавшие наряд его величества. Маленькие мальчики выстроились перед королем и приветствовали его, прижав кулачки к груди.

— Мои римские легионы! — воскликнул его величество. — Я бесконечно рад.

Герцог Беррийский взмахнул римским мечом:

— Вы обещали дать нам урок фехтования, месье де Кретьен!

Люсьен поклонился:

— Разумеется, ваше высочество.

— Месье де Кретьен уделит вам внимание позднее, — возразил его величество. — Сейчас он занят государственными делами.

Он отослал своих наследников в детскую.

— Так о чем бишь я?

— Ваше величество хотели доставить один экземпляр медали… может быть, мадемуазель де ла Круа?

— Нашей невестке, для ее коллекции. Вы предлагаете пожаловать одну и мадемуазель де ла Круа?

— Да, ваше величество, и ее брату, разумеется, тоже.

— Они коллекционируют медали?

— Я искренне в этом сомневаюсь, ваше величество. У этой семьи ни гроша за душой.

— Это недолго продлится.

— В таком случае, — сказал Люсьен, угадав намерения короля, — дар его величества — медаль, увековечивающая пленение морской твари братом и выполненная по эскизам сестры, — станет знаком особой милости, которой удостоили их ваше величество, и положит начало их счастливому возвышению.

Людовик снова поглядел на свой портрет:

— В отличие от Бернини, мадемуазель де ла Круа удаются конные портреты. Она не хотела бы получить приглашение на охоту?

— Она будет счастлива принять его, ваше величество.

— Не льстит ли она вам, так же как и мне?

— Помилуйте, ваше величество, она не льстит никому из нас.

— Кретьен, я и в самом деле полагаю, что вы ею увлеклись! — Он рассмеялся. — А как же мадам де ла Фер?

— Мадам де ла Фер наскучило вдовство. Она приняла предложение руки и сердца.

— И вы не сделали ей контрпредложение?

— Я не намерен вступать в брак, и мадам де ла Фер это известно.

— Вы признаетесь вашим возлюбленным, что не намерены жениться, но сколькие из них надеются заставить вас передумать?

— Им это не по силам, ваше величество, но осмелюсь предположить, что больше ни в чем их не разочаровываю. Я высоко чту мадам де ла Фер. Мы расстались друзьями.

— А мадемуазель де ла Круа? — спросил король, словно бы не замечая попыток Люсьена увести разговор в сторону.

— Она видит свое призвание в служении вам, ваше величество, и в помощи брату и поддержке его ученых начинаний. Она жаждет получить научные инструменты.

— Научные инструменты? Да, полагаю, она должна чем-то занимать свое время, пока не выйдет замуж, — надобно найти ей мужа. Она глубоко религиозна. В церкви она молится, а не дремлет и не глазеет по сторонам, рассматривая наряды. Ее высоко ценят и мадам де Ментенон, и мадам, моя невестка.