Луна, луна, скройся!

Волк не заходит за нами в дом. Внутри только одна комната. Женщина ставит меня посередине, трогает лоб, раздевает. Уходит в маленькую дверку и возвращается с мокрым полотенцем, трёт им мою кожу — мне неприятно, но я не могу сопротивляться, у меня нет сил. Надевает на меня длинную рубаху. Вычёсывает мне волосы щёткой и только после этого даёт лечь в кровать. Я прошу поесть. Она залезает в узкий буфет, вынимает оттуда разную еду, приносит на тарелке. Я пытаюсь сначала взять печенье, но мне трудно жевать, и я съедаю несколько кусочков сыра, скорее давя их и обсасывая, чем кусая. Потом я засыпаю.

Терпеть не могу просыпаться под чьим-то взглядом. Едва разомкнув тяжёлые веки, я сердито бормочу:

— Кристо, нельзя не таращиться на меня с утра пораньше? Мне и так тяжело просыпаться.

— Ты меня помнишь? — уточняет «волчок». Хотя нет, уже «волк». Он же отделился. А жаль. С удовольствием бы погнала его варить кофе. Я со вздохом отлепляюсь от подушки, пытаясь усесться поровнее — первый и очень важный шаг к тому, чтобы встать и пойти приготовить себе чашку целительного зелья.

— Лежи, я сейчас сделаю тебе крепкого чаю.

У богемских цыган какое-то нездоровое пристрастие к этому травяному напитку. В Галиции чай держат дома в основном с двумя целями: на случай простуды и отпиваться после праздничного обжорства. Но мне сейчас всё равно: в чае тоже есть кофеин. Я ложусь обратно и прикрываю слезящиеся глаза. Кристо, судя по звукам, возится в буфете. Потом выходит из комнаты. Я тем временем пытаюсь привести в порядок путающиеся мысли. Минут десять назад всё было очень просто, но теперь я вдруг понимаю, что последнее, что я помню чётко — это подготовка к ритуалу. Всё остальное смешалось в какую-то кашу, и у меня не получается выстроить воспоминания в стройный ряд. Более того, мне кажется, что их как-то маловато для такого большого количества времени: обряд прошёл двадцать третьего сентября, а сейчас уже весна. Это, как ни крути, целых полгода.

— Можешь садиться, — говорит Кристо.

Я принимаю чашку с некоторой настороженностью, но чай разведён холодной водой до приемлемой температуры. Возвращая чашку, я спрашиваю не без опаски:

— А мы уже… женаты?

— Нет.

— А почему я в одной ночной рубашке лежу здесь?!

Кристо не утруждает себя мытьём посуды и просто ставит чашку на стол.

— Что ты помнишь последнее?

— Так сразу трудно сказать. Я помню сразу много последнего, и всё как-то вперемешку. Я, правда, уже с помощью логического мышления сумела отсечь зимние и осенние воспоминания. Но осталась ещё куча весенних. Знаешь что, а не мог бы ты взять слово? Начиная примерно с того момента, как ты убежал воевать пруссов.

— Хорошо. Сейчас.

Кристо ставит один из стульев возле моей кровати и усаживается на него верхом, опираясь руками о спинку. Смотрит куда-то вниз и вбок, собираясь с мыслями.

— Сначала нам в военкомате раздали оружие. Даже не записывали нас. Меня только спросили, не немец ли. Потом бои были… потом нас зажали в одном районе, окружили. Показали заложников и велели сдаваться. В общем, все сдались, но я не стал. Там был проход к такому подземному туннелю с ручьём…

— Канализации, что ли?

— Да нет, говорю же — ручей. Просто под землёй, в туннеле. Мы с тремя парнями вышли по нему в лес. Потом месяца два партизанили. Кстати, мне, оказывается, лучше не отпускать бороду. На Деда Мороза становлюсь похож, — Кристо мимолётно усмехается, проводя двумя пальцами по подбородку.

— И что дальше? Вас поймали или война закончилась?

— Война закончилась. Вампиры в одну ночь схватили всех шишек Австрии, Пруссии, Моравии, Словакии, Венгрии, Галиции и Югославии, включая королевские семьи, и заставили признать главенство императора Батори. Потом о воссоединении Венской Империи и новом её лидере объявили во всех новостях, была коронация в Будапеште. Ну, и после этого уже Батори сделал заявление о мирном и легальном сосуществовании вампиров, «волков» и людей. Были приняты соответствующие законы. Сейчас кровью обеспечиваются все «волки»… по специальным талонам и притом за деньги.

— А что, вампиров нехватка?

— Нет. Просто пытаются заставить выйти на охоту Люцию и её единомышленников. Её разыскивают в связи с убийством одного из «волков» семьи Батори и попыткой организации убийства императора. Считается, что терракт, от которого ты пострадала — тоже её рук дело.

— Какой терракт? Нет, не рассказывай. Лучше по порядку. Вот война закончилась, и ты…

— Я сразу отправился к тебе. И застал тебя в совершенно невменяемом состоянии. Было такое впечатление, что тебе лоботомию сделали. Ты никого, кроме Батори, не узнавала, ни с кем из родственников не хотела говорить. И вообще, кажется, не очень понимала, что тебе говорят.

— И ты ко мне вот в таком состоянии полез в постель!

— Я не лез! Просто лёг рядом, чтобы удобнее было тебя поцеловать. Батори сказал мне, что это может помочь.

— Да, была такая гипотеза, — вспомнила я, благоразумно решив не рассказывать, что проверяли её не только с помощью Кристо.

— Ну, а в результате ты просто испугалась. Батори сказал, что ты пока не хочешь меня видеть. Я расстроился и решил уединиться…

— Уединиться из-за того, что кто-то не хочет тебя видеть? Ты, по-моему, немного того.

Кристо бросает на меня быстрый взгляд.

— Просто и до этого цыгане шептались, что вы с императором… ну, не только соратники. А когда мне ещё запретили с тобой видеться… Мне надоело, и я снял вот этот домик до сентября. Батори обещал послать за мной, если ты передумаешь или придёшь в себя. Но я уже не очень верил. Он мне сказал, что ты такая из-за сбоя в обряде, который он ещё найдёт и исправит. А мне казалось, что он тебя специально такой сделал. Помнишь, Зев говорил про «ручного белого волка»? Ну вот, чтобы ты была ручная…

— Да нет, жертва теряет разум и действительно становится ручной только если до ритуала не была привязана к вампиру. Я потом подробней расскажу. А ты пока продолжай.

— А про обоснованность слухов ты не хочешь что-нибудь сказать?

— Они не обоснованы. В каком состоянии я проходила обряд, в том и пребываю. Ты доволен? Рассказывать будешь? Если ты решил уединиться, то почему тут с тобой женщина?

— Это моя мачеха.

Ну да. Какое же цыгану уединение без родственницы, которая будет готовить ему обеды и стирать одежду?

— Так, ну а потом что?

— Потом по радио сказали, что на вас с Батори было совершено покушение. Стреляли по автомобилю, а когда машина упала с моста и стала тонуть, ещё кинули в воду гранату. Тебя несколько дней искали и в реке, и вокруг места падения.

— Батори остался жив?

— Насколько это возможно для упыря. Два «волка» и человек-водитель умерли. Говорят, что это сделала банда Люции. Я сначала подумал, что ты тоже погибла, но сообразил, что тогда бы вампиры уже снесли с трона Батори. А потом ты знаешь. Я пошёл купаться и в какой-то момент обнаружил тебя на берегу.