Луна прерий

При этой мысли Делла сжалась от ужаса. Если они с Камероном когда-нибудь станут чем-то большим, чем просто друзья ми, ей придется взвешивать каждое слово. Она не сможет быть самой собой, вести себя непринужденно. Неизвестно, как он поведет себя, если она разозлится и наговорит ему лишнего. Она просто не успеет сказать: «Извини, я вовсе не это имела в виду».

Она не сможет принять его образ жизни. Камерон прав – он навсегда останется легендой.

Ее размышления прервал шум впереди. Делла пришпорила Боба, и тот пустился рысью. Еле заметная тропа между скал становилась все шире, переходя в широкую долину.

Камерон рассматривал открывшуюся его взору картину. Возле четырех ярко раскрашенных повозок собралось человек двенадцать. Мужчины, женщины, дети – все говорили одновременно, на повышенных тонах, яростно жестикулируя. Вокруг них бегали собаки, невдалеке Делла заметила козу.

– Семейство Балдофини, – объяснил Камерон, когда Делла поравнялась с ним. – Уверяют, что они – румынские цыгане.

Кибитки были замысловато расписаны, на одной надписи гласили, что целительный бальзам графини Блатски быстро избавит от чесотки, сыпи, женских проблем, бессонницы, храпа, сифилиса и простуды. На другой была изображена женщина, колдующая над хрустальным шаром, а под картинкой написано, что можно узнать будущее за десять центов.

Когда Делла и Камерон приблизились, цыгане на мгновение умолкли, но тут же снова загалдели.

– Балдофини, – проговорила Делла. – Это румынская фамилия?

– Понятия не имею. Не могу определить национальность по фамилиям. Но я не удивлюсь, если окажется, что это имя кто-то выдумал, полагая, что оно похоже на румынское. Ведь неизвестно, так ли это на самом деле.

– А вы их знаете?

– Видел раза два или три.

Делла знала, что он больше ничего не расскажет, а для расспросов сейчас неподходящее время.

– О чем они спорят? – поинтересовалась она минуту спустя. – И почему мы сидим тут и смотрим на них?

Цыгане были людьми красивыми. У темноглазых мужчин точеные профили, тонкие руки и гладкая кожа. Женщины были просто красавицами, даже самая пожилая, стоявшая в самом центре. На них были яркие юбки и платки, в ушах – золотые серьги, руки увешаны браслетами.

Камерон бросил на Деллу взгляд.

– Цыганский барон, должно быть Бернард Мартинес, считает, что мы с вами должны заплатить пошлину, чтобы пройти мимо их кибиток. Барон считает, что мы предпочтем заплатить, потому что о цыганах ходит дурная слава, будто они всегда и везде стараются раздобыть денег и никогда своего не упустят. И он думает, что мы с этим согласимся.

Делла недоверчиво нахмурилась.

– Но ведь эта дорога им не принадлежит. Давайте просто проедем мимо. Здесь достаточно свободного места.

– Если мы попытаемся проехать, не заплатив, они поставят последнюю кибитку поперек дороги, загородив ее.

– И что, они спорят насчет того, должны мы платить или нет?

Камерон кивнул:

– Те, кто на нашей стороне, говорят, что если они пропустят нас так, без уплаты пошлины, то я буду у них в долгу, и когда в следующий раз они приедут в город, где я ношу значок, я не стану их арестовывать. Делла с изумлением посмотрела на него.

– А что, вы раньше арестовывали Балдофини? Он усмехнулся:

– Раз или два.

В этот момент вперед вышла знойная темноглазая красавица и, положив руки на бедра, проговорила:

– Джеймс Камерон. Если мы пропустим вас, не взяв денег, вы не арестуете нас при следующей встрече?

– Если вы будете красть в моем городе, то я арестую вас. – Он пожал плечами. – Как велик размер вашей пошлины?

– Подождите. – Красавица смерила его взглядом, после чего, откинув назад прекрасные волосы, вернулась к группке людей у кибиток. Спор возобновился, но на этот раз был не таким яростным.

– Похоже, мы лишились сторонников, – проговорил Камерон.

– Вы знаете женщину, которая говорила с нами? – Делла старалась говорить спокойно, но не была уверена, что у нее это получается.

– Ее зовут Сильвана.

Было что-то вызывающее в позе цыганской красавицы, в том, как она смотрела на Камерона. Делле стало не по себе. На этот раз вперед вышел красивый седой мужчина:

– Разрешите представить вам миссис Уорд. Миссис Уорд, это барон Бернард.

Делла испуганно посмотрела на Камерона.

– Рада познакомиться, – пробормотала она.

– А я как рад. – У барона был мексиканский акцент. – Вам придется заплатить пошлину.

– Сколько?

– Мы никак не можем сойтись во мнении, должны ли вы заплатить вдвойне, потому что вас двое, или же втройне, потому что с вами трое животных.

Камерон опустил руку на пороховницу, притороченную к седлу.

– Но ведь нам не надо проезжать мимо вас, ведь все мы едем в одном направлении, в сторону долины.

Делла удивленно подняла брови. Она не могла понять ни по голосу Камерона, ни по выражению его лица, говорит он серьезно или просто забавляется ситуацией.

– Такую возможность мы сразу же отвергли, – ответил барон.

– Понятно. Итак, каков размер пошлины?

– Вы можете проехать, – лукаво проговорил мужчина. – Сумму мы обговорим потом. Приходите вечером на наш костер, тогда и узнаете.

Камерон кивнул.

– Что принести?

– Кофе, виски, сахар и табак.

– Мы принесем кофе и табак. – Он кивнул Делле: – Езжайте вперед.

Он не попросил ее вести мула, значит, не собирался воспользоваться револьверами. Но все же откинул полы куртки, выставив на всеобщее обозрение свой арсенал.

Цокнув языком, Делла пустила Боба шагом мимо цыган и весело раскрашенных кибиток. Мужчины улыбались, демонстрируя ослепительно белые зубы, дети ухмылялись, глядя на нее. Сильвана стояла, опершись о колесо. Ее груди распирали тонкую белую ткань блузки, ловкие пальчики поигрывали с золотым кольцом, продетым в ухо.

– Миссис Уорд. Делла Уорд!

Натянув поводья, Делла с растерянным видом оглянулась. Рядом стояла беременная женщина с огромным животом. Ее лицо было Делле знакомо, но она никак не могла вспомнить, где ее видела.

– Я Мари. Мари Сантос из «Серебряной подвязки». Это было очень давно, но…

– Мари! Конечно же! – Тогда обе они были моложе, измотанные и обессиленные, лишенные надежды, одетые в чрезмерно коротенькие и облегающие костюмы. – Ты прекрасно выглядишь! Это твой первый ребенок? – Делла улыбалась, глядя на вздернутую на круглом животике юбку Мари.

– Это наш третий, – с улыбкой сказала Мари. – Мы еще поговорим сегодня. – Она похлопала Деллу по ноге и отошла назад.

– Поистине, мир тесен, – сказала Делла Камерону, когда они разбили лагерь.