Луна за решеткой

– Руслан Шалвович! – смеялась Диана. – Мы все помним, все взяли.

– Господи, прости меня, – воздевал глаза и руки к небу Руслан. – Я ведь знаю, что творю! Но я хотел отправить только одного. Вторая шантажировала меня, потому вины на мне нет. Господи, запомни: нет вины. Прости меня и сохрани их…

Вдобавок крестился, вызывая смех у Всеволода с Дианой.

– Ты, Руслан, сбегай к бабке-ворожее, попроси оберег, – ржал Сева.

– Дурак ты! – вздыхал тот. – Чтоб каждый вечер звонили.

По мере приближения дня отплытия, он все больше волновался, все меньше говорил колкости Диане, свободное время проводил с ребятами. Да и Кларисса словно срослась с ними, забросила дом и сына, дополнительно репетировала номера Донника в школе. Кажется, только она и Руслан понимали опасность, связанную с поездкой, ребята же были слишком беспечны, потому в порту прорвало и ее:

– Вы уж поостооржнее там, ребятки. На рожон не лезьте…

– О! – застонал Сева. – Сколько можно? Нас с утра учат все кому не лень.

– Выступать будешь в Турции, а здесь рот держи закрытым, – одернул его Руслан. – Кажется, началась погрузка. М-да, не на лайнере вам плыть. На таком суденышке от морской болезни зачахнешь.

И точно, на непрезентабельный корабль взбирались по трапу танцоры, нагруженные чемоданами и костюмами в полиэтиленовых мешках. Пассажиров было немного, кроме балета Донника, еще несколько человек. Руслан крепко обнял Севу на прощание. Пока Кларисса целовала в лоб юношу, Руслан неловко обнял и Диану:

– Ну, «дочка», до скорого. Гляди у меня…

Та чмокнула его в щеку и рванула за Севой к таможенному досмотру. Кларисса толкнула в бок Руслана:

– Посмотрите, как на нас смотрит Евдокия Акимовна. Чего это она?

– А, черт! – негромко выругался Руслан, заметив, как сверкает очками Дуся. – Вот мымра старая! Почему я не додумался, что и она припрется в порт?

– Что вас так беспокоит?

– Мы с Севкой у нее были, интересовались группой, с которой уехали Настя и Роза.

– Ну и что?

– Ребята говорили, что однажды она спрашивала Севу, не встречались ли они раньше. Директорша тогда не вспомнила, что он приходил со мной и представился сотрудником уголовного розыска. Меня-то она узнала без сомнений. Может, в этом нет ничего страшного, но если она хорошо знакома с Бертой и Яковом…

– Упаси бог! – ахнула Кларисса. – Давайте поскорее уйдем отсюда. Вы обещали сегодня выпустить Анжелику.

Руслан рассеянно кивнул, увлекая Клариссу к машине.

Только увидев Севу рядом с Русланом, Евдокия Акимовна вспомнила, при каких обстоятельствах видела нового танцора. Усы и волосы не помогли замаскироваться.

Сколько претерпел Анжелика в заточении – говорить нечего. Но сколько вынесли «тюремщики» из-за него – ни в сказке сказать, ни пером описать. Дела-то на Анжелику не завели! За пакет с крахмалом уголовных дел не заводят. А сидел несчастный в КПЗ! Лишь только появлялся кто-нибудь из начальства, к Анжелике неслись вскачь, надевали наручники и быстренько переводили в одно из помещений подальше от глаз патронов. Однажды пришлось держать юношу в туалете, завели его туда:

– Опорожняй прямую кишку.

– Зачем? – насмерть испугался тот. – Я не хочу в туалет.

– Проверим, может, ты в кишках наркоту держишь.

– Я ничего не держу!

– Я сказал – опорожняйся!

И закрыли дверь. Анжелика не выполнил требование, проторчал в сортире с час, потом его в кабинет привели на допрос, не интересуясь, почему он не выполнил приказ и не опорожнил прямую кишку. И допроса не было, назад в камеру отвели. Подобных непонятных перемещений за время отсидки случилось несколько. Анжелика ничего не понимал, его лишь трясло во время перемещений. Кларисса исправно носила ему передачи с едой и книгами, да разве до чтения тут?! Но вот снова приказали:

– С вещами на выход.

Предполагая, что опять начнется беготня по коридорам и кабинетам, Анжелика не удивился, а послушно взял вещи и… его вывели на улицу! Он хлопал глазами, щурясь от яркого света, растерянно озирался. Ему помахала Кларисса рукой:

– Анжелика! Иди сюда.

Юноша поплелся к ней, еще не соображая, что свободен.

– Ну, вот что, парень, – сказал Руслан, – благодари свою учительницу танцев, тебя отпускаем, уголовного дела не заводим. Учти, попадешься еще раз…

– Не попадусь! – с жаром заверил юноша.

Руслан сел в машину, а Кларисса решила проводить Анжелику, дабы поддержать его моральный дух. Они добрели до сквера. Он, не веривший в счастливое освобождение, попросил посидеть на скамье. Сели. Кларисса осторожно начала:

– Видишь, к чему приводят наркотики? Надеюсь, ты получил урок.

– Еще бы, – вдруг всхлипнул он. – Но то были не мои наркотики. Я вообще не знаю, как они выглядят. Мне подбросили. А этот… Жофрей де Пейрак меня просто невзлюбил!

– Анжелика, я тебе верю, – сказала Кларисса. – Но представь, чего мне стоило убедить милицию.

– Спасибо, – пролепетал Анжелика, схватил руку Клариссы и приложил к губам. – Простите меня, я вас предал, а вы меня выручили.

– Будет тебе, – выдернула она руку. – Есть еще некоторые детали. Я уговорила милиционеров ничего не рассказывать твоим родителям, поэтому они не навещали тебя. И ты не говори, где все это время был. Я соврала, что горели гастроли, ты срочно выехал с группой в Сочи. Понял?

– Не понял, – сознался Анжелика. – Почему им не говорить? Я сидел в тюрьме.

– Малыш, – строго сказала Кларисса, – если мама и папа поднимут шум, то на тебя все же заведут уголовное дело. Ведь взяли тебя с кокаином? Ну, вот. Тогда тебя посадят, надолго посадят. Ты уж никому ни звука. Хорошо, что Доннику было не до тебя, он не поднял панику, а сегодня уехал в Турцию. (Анжелика завыл и упал на грудь Клариссе.) Ну-ну, не плачь. Я сделала все возможное, тебя отпустили, худшее позади. Не подводи и меня. А то и я, и ты, и Руслан загудим в тюрьму.