Лунарис. Любимая кошка магистра. Книга 1

В аудитории и так было слишком тихо, а теперь и вовсе, кажется, замолкли даже биения сердец. Лишь рев пламени нарушал мертвую тишину.

– Рад слышать тебя, Марсель Ревейер из рода Огненных львов, - прошелестел голос, одновременно напоминающий треск пламени и рокот горной лавины. Низкий и глубокий, как стон бездны.
– Ты будешь сильным магом Хаоса… без сомнений. Но он никогда не подчинится тебе. Впрочем, ты можешь рискнуть… я буду ждать.

И языки голодного пламени опали, провалившись обратно в клокочущее отверстие.

Анхель отбросил руку Марселя в сторону и, не говоря ни слова, махнул ему головой, чтобы возвращался на свое место.

– Адельбер, твоя очередь, - приказал он так, что отказа не принималось.

Парень в жилетке явно хотел непринужденно усмехнуться, как делал это чуть раньше, даже повел мощными бицепсами, которые ярко демонстрировала кожаная жилетка, но ни одна эмоция так и не промелькнула на его лице. 

Дальше все повторилось. Кровь упала в провал, пламя взревело, облизывая пальцы парня, и он, запинаясь, проговорил:

– Аргениан Тьмунесущий… Скажи, могу ли я пользоваться твоей силой?..

Пламя заплясало так, словно смеялось.

– Пользуйся, Адельбер Переш, правнук Даркеллы Пепельной. Я давно ждал тебя.

И снова пламя несколько раз взметнулось вверх, будто Аргениан смеялся.

А паренек в жилетке-то не такой бездарный, как казалось! Анхель взглянул на него, склонив голову на бок и прищурившись. Не иначе как вспомнил Даркеллу, ведьму Хаоса, что полвека назад сожгла несколько деревней в пригороде столицы.

Хорошая была ведьма, между прочим. Сильная. Жаль, что умом тронулась.

– Алияра, следующая, - бросил Анхель, взглядом отсылая Адельбера назад.

Девушка несмело приблизилась к магистру и сама протянула руку. Процедура повторилась, Алияра стояла неподвижно, прикусив губу. На лице не было ни кровинки.

– Начинай, - мягко кивнул Анхель, не выпуская руку девушки.

И не зря. Та дрожала, как замерзший по зиме котенок. Бедняжка.

– Арг… Аргениан Тьмунесущий… - пискляво проговорила Алияра.
– Стоит ли мне быть колдуньей Хаоса?..

Пламя взметнулось, жадно поглотив капли крови. А затем раздался бархатный ответ:

– Конечно стоит, Алияра Деверель, - почти промурлыкал потрескивающий голос пламени.
– Тебя я очень хотел бы видеть среди своих магов, милая Алияра… Ты будешь прекрасной колдуньей, прекрасной…

Анхель резко выдернул руку девушки из огня, своей ладонью развеяв высокие языки пламени, что тянулись из провала к Алияре. Бездна снова успокоилась. На время.

Магистр же посмотрел на девушку и, стиснув зубы, проговорил, лишь на секунду перед этим опустив глаза:

– Ты свободна, Алияра. На факультете Тьмы и Черных сил ты учиться не сможешь.

Глава 20

– Что?!
– ахнула девушка, прижимая к себе окровавленную ладонь, с которой между прочим, не стекало больше ни капли. Огонь-лезвие Анхеля одновременно и разрезало, и склеивало порез. Ловко!
– Но почему? Ведь огонь сказал, Аргениан сказал…

– Даниэль, быстро выведите ее отсюда, - повернув голову к выходу, приказал Анхель, и другой магистр, кивнув, тут же отделился от стены, где и наблюдал за происходящим с совершенно невеселым выражением лица. Он взял за руку упирающуюся Алияру и через плечо бросил коллеге: - Иногда я забываю, каким ты бываешь, Анхель.

Окинул душечку взглядом, полным чего-то темного и мрачного, и вывел девушку из аудитории, приговаривая уже той:

– Ничего-ничего, милая, ну зачем тебе этот Хаос, ну сама же не хотела еще полчаса назад, помнишь?

– Тогда не хотела, а теперь хочу! Почему-почему он запретил мне?..
– всхлипывала она.

– Потому что, девочка… - уже в дверях тихо ответил Даниэль, - потому что Хаос сожрет тебя быстрее остальных.

И дверь за ними захлопнулась.

Мурашки защипали кожу под академической формой.

– Ну, кто следующий?
– спросил тихо Анхель, словно на миг забылся. Поднял иссиня-черные глаза, радужки в которых будто стали крупнее. Оглядел оставшихся двух парней, даже не подумав взглянуть на меня.
– Хельвиер, выходи.

К нему приблизился еще один парень, который прежде не подавал никаких признаков активности и вообще вел себя тише речной кикиморы, подкарауливающей жертву. Впрочем, он и впечатление создавал не сильно отличающееся от впечатления, что могла бы произвести та кикимора. У него были короткие волосы, выбритые на висках и затылке, зато более длинные на лбу. Коричневые с легким сиреневым оттенком они падали ему на глаза, создавая лихой и немного разбойничий образ, что дополнялся цепью, протянувшейся от верхней части уха до нижней.

Анхель протянул руку, чтобы как и прежде взять ладонь парня, но Хельвиер покачал головой, ловко достав из сапога маленький крестообразный кинжал.

Душечка приподнял бровь, сложив руки на груди и мрачно наблюдая за происходящим. Хельвиер расположил кисть над огненным провалом, не моргнув глазом, вспорол кожу на ладони, щедро сдобрив бездну огня своей кровью.

Пламя взметнулось вверх, став ярче и голоднее прежнего.Облизало пальцы и ладонь парня. По аудитории разнесся сильный запах жженой плоти.

Анхель не двигался с места, его лицо оставалось холодным и безэмоциональным, словно каменная маска. Но я видела, что он далеко не так безучастен, как хочет казаться. Черные глаза пылали яростью, а крылья носа едва заметно вздрагивали от скрытого бешенства.

Самоуверенный парень тем временем низко и четко произнес:

– Аргейниан Тьмунесущий, примешь ли ты меня в качестве проводника твоей воли?

Огонь все продолжал и продолжал облизывать его пальцы, сжирая все больше и больше крови. Рука адепта становилась черной от копоти, гари и подпаленой плоти. Хельвиер становился все бледнее, но руку не убирал. А бездна все не давала свой ответ, словно нарочно тянула время.

Что значит “словно”? И дураку понятно, что нарочно.

По лицу парня покатились крупные капли пота, но он все не убирал руку. В конце концов Анхель не выдержал и, сжав челюсти, с силой ударил парня по кисти, убрав ту от огня. И вот тогда раздался хриплый трескучий ответ, смешанный со странным звуком, напоминающим чавканье:

– Хорошо, Хельвиер Рудус, очень хорошо. Конечно же, я разрешаю тебе быть проводником моей воли. Само собой…

Анхель скривился и дернул головой, чтобы Хельвиер шел на свое место. Лишь напоследок магистр негромко бросил: