Лунная афера Гарри Поттера

— Это мои воспоминания о том, почему Гермиона была обвинена в убийстве Кингсли, и как именно эти обвинения были сняты. У тебя нет случайно Омута Памяти?

— Извини. Он мне как-то без надобности, — развел руками Лонгботтом. — У директора есть.

— Ладно. Я тебе все расскажу на словах, но если придет день «Ч», то можешь посмотреть их вместе с директором.

Поттер одним махом осушил свой бокал.

— Дело было так. Ты помнишь, что Гермиона после Хога стала работать в аппарате Кингсли. Сначала в отделе контроля магических существ, потом в его секретариате, а в итоге стала его первым секретарем и главой канцелярии. Многим этот карьерный взлет магглорожденной не нравился. А когда Гермиона выступила с предложениями структурной и кадровой реорганизации работы министерства, то тут у неё появилось множество откровенных врагов. Кингсли тогда проект отклонил, он-то прекрасно понимал, что может последовать. И без того оппозиция точила нож на Шеклболта, и не хотел он восстанавливать против себя ещё и застойное болото министерства. Но у Гермионы порой не хватает осторожности при всей её целеустремленности. Так что разговоры вокруг реорганизации не утихали ещё около года. И, в конце концов, закончились радикальным способом. Кингсли был отравлен во время ланча с Гермионой. Обставлено было все так, будто его отравила именно она. У неё «нашелся» пузырек с ядом, нашлись и «свидетели» того как Грейнджер неоднократно высказывалась, что Кингсли мешает проводить нужную политику и якобы нужен министр получше. Раз-два и наша Гермиона оказалась в Азкабане.

— Меня тогда предусмотрительно отправили в США на стажировку в тамошний аврорат. Прямым текстом мне было обещано, что по возвращении со стажировки я возглавлю оперативный отдел. Так что я торчал за океаном и ничего не знал о происходящем. И узнал бы очень поздно, если бы не один из бойцов Грейнджер. Есть у неё один фанатик, Горан Йованович его зовут, серб по национальности. Ты должен был видеть его на свадьбе. Высокий такой. У него ещё очень смешной акцент.

Невилл кивнул, подтверждая, что помнит.

— Так вот он нашел меня и попросил о помощи. Я, разумеется, тут же рванул в Лондон. Дело было плохо. Гермиону содержали в Азкабане, и буквально через день должно было состоятся судебное заседание Визенгамота с заранее всем известным обвинительным заключением. Горан утверждал, что шансов добиться официального оправдания, нет и надо готовить побег. Моя помощь им нужна была для того, чтобы проникнуть к ней и запомнить где она находится, а потом по моим воспоминаниям он и другие члены её организации аппарируют и освободят её. Шанс у плана был, поскольку от новой аппарации щита ещё никто не придумал, и в защите Азкабана должна была зиять огромная дыра. Но до этого дело не дошло.

— Я не поверил тогда Горану и рванул к своему шефу Томасу Гейджу искать правду. Моему появлению были более чем не рады. Мое требование дать ознакомиться с материалами дела он проигнорировал. Сказал, что в деле нет неясностей, что есть экспертные заключения и свидетельские показания, так что пересмотра материалы не требуют. И тогда я подумал: а какого драного Мерлина я вообще теряю время? Разве мне нужны эти бумажки, чтобы знать, что Гермиона невиновна? Мне не нужны доказательства её невиновности. Это не она убийца, а те, кто её подставил. Значит, этот человек в кресле преступник или точно знает кто преступник.

— Тогда я принял решение, о котором не жалею. Я просто по маггловски вырубил Гейджа и аппарировал с бесчувственным телом на территорию одного заброшенного завода в Шеффилде. Потом я призвал туда Горана, и мы начали допрос. К сожалению веритосерум не помог. Оказывается, Гейдж систематически принимает антидот. Сильным легилиментом никто из нас не был. А на угрозы главный аврор не реагировал.

Гарри допил очередной бокал коньяка и прислушался к действию напитка. По телу перекатывались расслабляющие волны, а по жилам текло тепло. Он призадумался — посвящать ли Невилла в то, как именно они давили на пленника? Как Горан чуть не сорвался и не начал пытать связанного и беззащитного человека. Рассказывать ли о том, как изменилось его лицо, когда перед ним бросили связанную дочь. Как умолял он не трогать её, когда Горан намотал русые девичьи волосы на кулак и поднес нож к тонкому горлу. Нет. Пожалуй, не стоит.

— В общем, мы пошли на обман. Я прыгнул в Хогвартс и нашел его дочь, благо знал о ней не мало, ибо шеф любил похвастать успехами своей любимицы. Под мантией невидимкой было не сложно срезать прядку её волос. А потом одна барышня из организации Гермионы под оборотным сыграла роль похищенной. Томас сломался и стал сотрудничать. Его рассказ мы записали на видео, вот на этом диске есть та запись. Ну и, разумеется, в воспоминаниях она тоже есть.

Гарри протянул Невиллу футляр с DVD диском.

— Мы заставили его организовать встречу с другими заговорщиками. В деле оказались замешаны глава департамента магического правопорядка, начальник отдела транспорта, второй секретарь Шеклболта, но, к сожалению, сам исполнитель убийства Юзеф Семецкий на встречу не пришел. Этот разговор мы тоже засняли, и на диске он есть. Там же мы всех и повязали.

Ещё один бокал коньяка опустел. Гарри протянул его кусту и тот, уже не очень твердыми движениями плеснул в пузатый стеклянный сосуд порцию янтарной жидкости. Гарри отсалютовал Невиллу, молча ждущему продолжения, и сделал глоток.

— Мы театрально вкололи им «маггловский яд длительного действия». Та же барышня, что играла роль дочки Гейджа, вырядилась в маггловского медика и всем вколола адреналин. Это не смертельно, но эффект при передозировке производит сногсшибательный, так что они все поверили. Мы поставили заговорщикам условие получения антидота: они делают все, что бы официально оправдать Гермиону. Чтобы не запугивать их чрезмерно, мы гарантировали им, что не будем предавать огласке их роль в смерти Кингсли. Правда, про истинного убийцу мы им ни чего не обещали, и тремя днями позже он погиб в результате несчастного случая, попав под поезд, — Гарри помолчал и, поморщившись, добавил — Это Горан свершил свое правосудие.

Невилл отобрал у куста бутылку и разлил уже на двоих, приговаривая растению: «…а тебе уже на сегодня хватит». Гарри глотнул и продолжил.

— На следующий день в Визенгамоте дело развалилось. Экспертиза, оказывается, ошиблась с местом и временем реального отравления Кингсли, и на это время у Гермионы было железное алиби. В пузырьке оказался не яд. Свидетели отказались от показаний. Гермиона была оправдана. Ура, все торжествуют!

Гарри с громким стуком поставил бокал на стол.

— С того времени она и я не имеем никакого отношения к министерству и живем вместе. Я по горло влез в дела её организации, а вот теперь может так получиться, что сгину. И тогда нужен будет человек уважаемый, с незапятнанной репутацией, который в случае опасности для неё сумеет использовать тот рычаг, что я тебе передал. В общем, этот человек ты.

Невилл удивленно приподнял бровь.

— А как же Рон?

На лицо Поттера набежала тень. В углах губ залегли жесткие складки, губы скривились.

— Рон уже не тот… Это я был в Америке и ничего не знал. А он оставался в Лондоне и знал все с самого начала. Ладно, он не стал бороться с системой, но он даже мне весточки не послал. Его купили повышением по службе. Как я могу ему доверять? Я вообще ни кому из Уизли не могу доверять! — Поттер стукнул кулаком по столу. В его голосе были явно слышны пьяные нотки. — Они все знали, в чем причина болезни Лили-Луны, и что стало причиной её смерти. Знали и молчали.

Гарри вылил все остатки коньяка из бутылки себе в бокал и залпом выпил его как дешёвое виски. Невилл почувствовал, что затронул тему куда болезненнее, чем холодная война с министерством магии. Но переиграть разговор уже не получалось. Друг на глазах погружался в старую боль.

— Я только после её смерти узнал, что дочка моя была зачата под действием приворотного. Такая беда не редкость при использовании этого яда. Шансов исцелить ребенка не было изначально. Понимаешь, Невилл! Она родилась обреченной из-за бесконечной глупости её матери. Я делал все что мог! Ты же помнишь? Ты тоже мне помогал тогда своим знанием трав. Но все было бесполезно. Четыре года! Всего четыре года прожил этот человечек. И только после смерти всплыла правда.