Лунная пыль. Я, робот. Стальные пещеры

— Вы уже говорили о нем Сью… э, мисс Уилкинз? — Это она обратила мое внимание на него.

“Я мог бы и сам догадаться, — одобрительно подумал Пат. — Она все примечает”.

Теперь, когда будущее выглядело не так мрачно, Пат Харрис всерьез призадумался над своим отношением к Сью и над тем, что она ему говорила. Он и прежде влюблялся, но это нечто совсем другое. Познакомились они больше года назад. Сью сразу ему понравилась, однако до сих пор между ними ничего не было. Как же она все-таки относится к нему? Уже жалеет о маленьком происшествии в переходной камере — или это для нее вообще ничто? Она может заявить (и он тоже, коли на то пошло), что их поцелуй ничего не значит, это был минутный порыв перед лицом смертельной опасности. Забылись, только и всего.

А если нет? Если все дело в том, что напряжение последних дней помогло им стать самими собой?.. Как убедиться в этом? Только время даст ему ответ. Может быть, и есть безошибочный научный способ определить, когда ты любишь по-настоящему, но Пат о нем пока что не слыхал…

Около пирса, от которого четыре дня назад отошла “Селена”, глубина лунной пыли достигала всего двух метров, но для этого опыта больше и не требовалось. Если наскоро созданное устройство выдержит испытание здесь, можно использовать его и в открытом Море.

Из окна космопорта Лоуренс смотрел, как его люди в скафандрах собирают плот из алюминиевых полос и балок — материал, применяемый почти во всех конструкциях на Луне.

Что ни говори, в известном смысле Луна — рай для инженера. Малое тяготение, нет ни ржавчины, ни коррозии, не надо опасаться капризов климата — никаких ветров, дождей, колебаний температуры. Благодаря этому сразу отпадало множество препятствий, которые осложняют жизнь строителям на Земле. Конечно, у Луны есть зато свои особенности, например, двухсотградусный ночной мороз, пыль, с которой они теперь сражаются.

Легкий остов плота покоился на двенадцати металлических цистернах с четкой надписью:

ЭТИЛОВЫЙ СПИРТ. ПУСТЫЕ ЦИСТЕРНЫ ПРОСЬБА ВОЗВРАЩАТЬ НА ТОВАРНУЮ БАЗУ № 3, КОПЕРНИК.

Сейчас в цистернах был вакуум, и каждая из них могла поднять две лунные тонны.

Сборка шла быстро. Лоуренс сказал себе, что надо позаботиться о запасе болтов и гаек. На глазах у него штук пять—шесть упали в пыль, и она тотчас их поглотила. Так, теперь и ключ туда же… Придется отдать приказ, чтобы весь инструмент привязывали к плоту, как бы это ни мешало работе.

Пятнадцать минут. Неплохо, учитывая, что люди работают в вакууме и их движения затруднены скафандрами. Плот можно нарастить в любом направлении, но для начала и этого довольно. Одна эта секция поднимет больше двадцати тонн, а эти двадцать тонн надо еще перебросить к месту катастрофы!

Отметив, что здесь все в порядке, Лоуренс покинул здание космодрома; помощники проследят за разборкой. Пять минут спустя (одно из преимуществ Порт-Рориса — за пять минут можно было попасть в любую его точку) он вошел в помещение механической мастерской. Тут его ждало гораздо менее утешительное зрелище.

На козлах лежал макет площадью в два квадратных метра. Он в точности воспроизводил часть крыши “Селены”, не было только тонкого слоя алюминизированной ткани, отражающей солнечные лучи, — она не могла повлиять на исход опыта

А опыт был предельно прост, для него потребовалось всего три компонента, острый ломик, кувалда и огорченный механик, который, как ни старался, до сих пор не мог пробить ломом макет.

Всякий, кто немного знает условия на Луне, тотчас поймет причину неудачи: вес кувалды, естественно, составлял лишь одну шестую часть земного; вот почему — тоже естественно — сила удара была во столько же раз меньше.

Совершенно неверное рассуждение! Неспециалисту очень трудно постичь разницу между весом и массой; кстати, это не раз приводило к несчастным случаям. Вес — непостоянное свойство, его можно менять, путешествуя из одного мира в другой На Земле эта же кувалда будет в шесть раз тяжелее, чем на Луне, на Солнце — почти в двести раз, в космосе она окажется невесомой.

Но повсюду, во всей Вселенной ее масса или инерция останутся неизменными. Усилие, нужное для того, чтобы придать кувалде определенную скорость, и удар при ее остановке всюду и всегда будут одинаковы. На астероиде, где почти нет тяготения и кувалда окажется легче перышка, она раздробит камень так же основательно, как на Земле.

— В чем дело? — спросил Лоуренс.

— Крыша сильно пружинит, — ответил механик, вытирая потный лоб. — Ломик отскакивает, и все.

— Ясно… Но у нас будет пятнадцатиметровая труба, со всех сторон сжатая пылью. Может быть, это погасит отдачу?

— Может быть. Но вы посмотрите сюда…

Они присели около макета и заглянули снизу. Начерченные мелом линии показывали, как идут вдоль потолка электропровода, которые лучше не задевать.

— Этот фиброглас очень упругий, правильного отверстия не получится. Он трескается и крошится, Видите, вот уже трещины побежали. Боюсь, мы таким способом изуродуем всю крышу.

— А этого нельзя допустить, — согласился Лоуренс. — Ладно, отставить. Раз нельзя пробить, будем бурить. На конец трубы навинтим бур так, чтобы его было легко снять. Кстати, трубопроводы готовы?

— Почти готовы, тут все оборудование стандартное, изобретать ничего не надо. Увидите, через два—три часа закончим.

— Я приду через два часа, — сказал Лоуренс.

Он не стал добавлять, как сделал бы иной на его месте: “И чтобы к этому времени все было сделано”. Его люди делали, что могли. Ни кнутом, ни пряником не заставишь опытных и добросовестных работников трудиться быстрее, чем позволяют их силы Туг подгонять бесполезно; к тому же до срока, определяемого запасом кислорода на “Селене”, еще оставалось три дня. Через несколько часов, если все будет в порядке, этот срок отодвинется на неопределенное время.

Коммодор Ханстен первым обнаружил грозную опасность, которая исподволь подкралась к ним. Однажды он уже встречался с ней, — когда его на Ганимеде подвел скафандр. Этот случай коммодор предпочитал не вспоминать, но и забыть не мог.

— Пат, — тихо заговорил он, удостоверившись, что их никто не слышит. — Вы заметили, стало труднее дышать?

Пат ответил не сразу:

— Теперь, когда вы сказали, чувствую. Это, наверное, из-за жары.

— Я тоже так подумал сперва. Но потом, смотрю, знакомые симптомы, особенно это учащенное дыхание. Нам грозит углекислое отравление.

— Этого не может быть. У нас кислорода еще на три дня, только бы очистители не отказали.

— Боюсь, как раз это и произошло. Как удаляется углекислый газ на “Селене”?

— Обыкновенные химические поглотители. Простое и надежное устройство, оно никогда не подводило.

— Понимаю, но ему еще никогда не приходилось работать в таких условиях. Видимо, жара повлияла на химикалии. Есть какой-нибудь способ проверить их?

Пат покачал головой.

— Нет. В тот отсек можно попасть только снаружи.