Лунная радуга(дилогия)

телетранслятора, и теперь в любое мгновение…

С телевизионной стеной что-то произошло. Фрэнк вскочил. Нортон тоже вскочил, халат слетел с плеч. Стереоизображение словно бы съежилось, утратило глубину,экран превратился в стеклянную плоскость, и на белом от снега антарктическом берегу точно в том месте, где Нортон хлопал ладонью, контрастно выступили угольно-черные отпечатки левой пятерни…

– Любопытно,–сказал Фрэнк, встретившись глазами с Нортоном.– Знаешь, я ведь впервые вижу «черные следы» в натуре.

Нортон молча выпрыгнул из-за стола.Оттолкнул Фрэнка, схватил кресло и, размахнувшись, с силой всадил его в экран. Посыпалось стеклянное крошево.

– На «Лунной радуге» ты разбивал экраны деликатнее, – заметил Фрэнк.

– Вон!– яростно прошептал Нортон.— Пока я не разбил твою голову…— Он сделал руками что-то вроде отталкивающего жеста.– И чтоб никогда!..Ни ногой!..

Фрэнк обомлел: под мышками у Нортона непонятно блеснуло. В ноздрях тоже почудился металлический блеск.И во рту словно зеркальные зубы!.. Искаженное гневом и блеском лицо… Фрэнк невольно попятился. Потрясенный, он только теперь со всей полнотой осознал,кого расшевелил и что за­тронул…

На нетвердых ногах он сошел в летний холл. Непослушными пальцами набросал для Сильвии записку какого-то душераздирающего содержания. Скомкал, сунул в карман.Кое-как взял себя в руки и торопливо написал другую. Умолял сестру немедленно покинуть Копсфорт,приглашал к себе. Сунул записку под вазу с гладиолусами. Вышел из дома,сел на мопед и, не разбирая дороги, покатил на выезд.У ворот наткнулся на длинный, оливкового цвета элекар и не сразу сообразил,что это «Юпитер».Завалил мопед в заднее отделение кузова,опустился в кресло водителя, тронул машину с места.

Зеленый коридор шоссе. Ветер с шорохом обтекал ветровое стекло, монотонно шелестели скаты.

Промелькнул мимо памятный щит с рекламой о прелестях отдыха на Бизоньих озерах.Фрэнк резко затормозил,дал задний ход. Не открывая дверцу, выпрыгнул из машины, полез в кусты.Под кустами было сумрачно, грязно от размокшей земли. Он весь перепачкался, пока нашел коробку «Видеомонитора».

Лангер и Кьюсак ждали его, как и было условлено, у видеотекторного павильона станции техобслуживания.Ждали порознь. Кьюсак любезничал с двумя дамами под белым тентом кафетерия.Лангер стоял на тротуаре под солнцем, я в руках у него поблескивали бутылки.Заметив подъезжающий «Юпитер», он поставил бутылки у ног и подпер кулаками бока.В пестрой рубахе навыпуск и в светлых шортах он выглядел как боксер тяжелого веса,напяливший на себя одежду подростка; пот лил с него в три ручья.

– Жарища!..– сказал он Фрэнку.– Ну… как дела?

Фрэнк молча перебросил «Видеомонитор» Лангеру, закрыл глаза и обессиленно откинулся на сиденье.

– Эта «корзина» с уловом?– тихо поинтересовался Лангер.

– Спрячь в карман,– не открывая глаз, пробормотал Фрэнк,– и не отдавай мне эту штуку, даже если я захочу отобрать ее у тебя.

– Понятно. Значит, не зря…

Фрэнк слышал,как Лангер выволок из кузова мопед и сказал Кьюсаку: «Отведи коня нашего чемпиона в стойло».Потом услышал, как забулькала вода. Усилием воли он открыл дверцу, вышел из элекара.В ногах не было привычной твердости.

Лангер, запрокинув голову, опоражнивал бутылку из горлышка. Взглянул на товарища, поперхнулся.

– Ах, чтоб мне лопнуть!..– проговорил он.– Хаста спустили с лестницы, а тебя, похоже, прямо через мусоропровод!..

– Что у тебя в бутылке?– спросил Фрэнк.

– Холодная минеральная.

– Полей мне на руки.

Лангер взял вторую бутылку, полил. Остаток вылил себе за пазуху, рыча от удовольствия. Фрэнк стряхнул воду с рук вялым движением и вдруг замер, уставясь на них, словно впервые видел. Лангер внимательно посмотрел на него. Фрэнк пошел в обход элекара. Машинально обогнул распахнутую дверцу, сел на край проема в кабине– между культом и сиденьем водителя,– нажатием кнопки вскрыл дохнувшую холодом полость походного бара, вынул салфетку. Вытирая испачканные на коленях джинсы,он слышал, как вернувшийся Кьюсак сказал что-то Лангеру тихо и неразборчиво. Но ответ Лангера он разобрал:

– Оставь его в покое.Ему не до этого.Кстати, нам тоже… Ты, красавчик, и так слишком заметен в среде мирных граждан Копсфорта.

– Не остри,– отозвался Кьюсак.– В этот раз работа проделана, я бы сказал, на редкость элегантно… Ладно, поехали. Кто за рулем?

– Я за рулем. Чемпион сядет рядом со мной, ты сзади… Сели? Поехали!

Элекар набрал скорость,нырнул в тенистый радиус городского шоссе. По ветровому стеклу побежали отблески.

На окраине Копсфорта Лангер круто взял вправо,лихо прошел поворот. Мелькнул указатель: «Аэропорт 15 км».

«Юпитер» помирал шоссейное полотно со скоростью авиетки.

«Работа была элегантной,– сжав зубы, думал Фрэнк.– На редкость».

– Ты чего приуныл?– Лангер подмигнул Фрэнку.– Взгляни на своего коллегу… – Он указал кивком на Кьюсака.– Шар земной катится в новую эру, а для этого субъекта жизнь продолжается в старом темпе.

Тронув несколько клавишей в нужной последовательности, Лангер выхватил из-под пульта зажим с бородавками ларингофонов, нацепил себе на шею. Перед ветровым стеклом вырос блестящий стержень антенны и, покачиваясь, засвистел в потоке встречного воздуха.

– Улей, улей, я пчела! Как прием?

– Как у невропатолога,– недовольно ответил голос Гейнца из пультового чрева. – Раздевайся быстрее!

– Ты,Задира, с нами поласковей. Мы на обратном пути, так что готовьте свою колымагу к старту.

– Это сделаем. Ты лучше скажи, что мне домой передать. Носорог и восточный Журавль там от нетерпения уже по потолку вышагивают.

– Передай: болото прошли, хвосты не намокли, никто не простудился. Чемпион в седле. Домой везем корзину лягушек. У меня все. Конец.

– Понял тебя, пчелка, понял! Поздравляю! Конец.

Лангер выключил связь.Фрэнк покосился на исчезающий стержень антенны, сказал:

– Насчет корзины ты, наверное, зря… А впрочем, ладно. Пусть шеф переварит это заранее.

– Что он должен переварить?

– Я пустил камеру в дело без его ведома.

– Без его ведома… – Лангер бросил на Фрэнка сочувственный взгляд.– При мне Носорог разрешил ребятам технической службы соорудить для тебя спецперчатки и выдать «Видеомонитор».

– Шутишь?..

– Напротив.Потому и сказал тебе откровенно, чтобы ты избавился наконец от иллюзий насчет вероятности шуток в нашей системе.

Фрэнк промолчал.

– Нортон не только личная твоя забота. Нортон– забота теперь всего земного сообщества. Вот и ведя себя соответственно. Не надо все взваливать на свои могучие плечи.В том числе и нагрузку нравственных отношений.Эх, молодость!..

– Ничего, – сказал Фрэнк. – Говорят, это быстро проходит.