Лунная радуга(дилогия)

Аверьян кивнул на портрет:

– Начальник рейда «Лунной радуги» к Урану…

– Не надо,– сказал Андрей.– Я знаю.

– В составе группы десантников «Лунной радуги»,– невозмутимо продолжал Аверьян,– Асеев принимал участие в высадке на Оберон. Командир группы Юс Элдер был уверен в безопасности десанта. Его уверенность стоила жизни ему самому и еще пятерым. Асеев погиб, заслоняя собой, своим телом… Впрочем, фильм про оберонский гурм ты, наверное, помнишь?

Андрей не ответил. Перед глазами снова возник лиловый скафандр с лиловыми катофотами. Гибель Асеева– последние кадры этого фильма, но там уже почти ничего нельзя было понять. Медленное, как во сне, перемещение гигантских теней, их причудливая деформация, зеленые зарницы, снежная и ледяная пыль, бессильные перед клубами пыли лучи фар и дрожащие мутно-желтые ореолы вокруг лучей,окантованные полукружьями неярких радуг… Нет, на просмотре он так и не уловил момент гибели Асеева, а потом разбираться в деталях ему уже не хотелось.Разбираться в деталях, осмысливать– это дело специалистов. А с него довольно было знать, что Николай Асеев как человек и боец, которого уважала, любила вся летающая молодежь УОКСа, не дрогнул там, на ледяной окраине Внеземелья, и, спасая товарищей, распорядился собой, своей жизнью так, как подобает бойцу, человеку.

– Рамон Джанелла,– сказал Копаев, и Андрей увидел над зеркалом отражателя рыжеволосую,коротко стриженную(это в обычае у десантников)голову незнакомца. Длинное лицо с едва различимыми на загорелой коже крапинками веснушек, длинный некрасивый нос. Желтовато-зеленые глаза Рамона глядели весело и лукаво– казалось, десантник еле сдерживает ухмылку. В его лице угадывались кое-какие черты, присущие аборигенам Латиноамериканского континента, однако уверенно отнести Рамона к людям южного типа было бы невозможно.

– Мстислав Бакулин.

Чертами лица Мстислав напоминал Валаева. Правда, рот иной формы: разрез чересчур правильный (красивый,но какой-то математически точный),сурово сжатые губы. Волосы русые, глаза гипнотически-пристальные, светло-серые – почти белесые. Андрей с удивлением обнаружил, что рот и глаза Мстислава ему знакомы. Знакомы и чертовски не нравятся. Ему вдруг подумалось, что человек этот нравом был крут и, вероятно, способен на резкие выходки. Да, бесспорно, этого человека он видел когда-то.Мельком. Очень давно.Лет десять–двенадцать назад. Где и при каких обстоятельствах? В Леонове? Или в Гагарине?.. Нет, в Королеве.Это было под прозрачным,как воздух, керамлитовым колпаком смотровой площадки полигона для испытаний малотоннажных флаинг-машин– лунная верфь «Перун 2-бис» демонстрировала новое изделие– двенадцатиместный космодесантный катер «Циклон». Посмотреть пришли в основном профессионалы, связанные с работой в условиях Дальнего Внеземелья, потому как «Циклон» специально был создан с учетом условий работы в лунных системах дальних планет.Пришли десантники,пилоты-барражировщики,рейд-пилоты,орбит-монтажники, стройбазовцы и даже пилоты дальнорейсовых кораблей– «Циклон» вызывал любопытство. Странная новинка не была похожа ни на одну из космодесантных флаинг-машин того периода.Четырехногий юркий «Казаранг», остроносый «Буран», каплевидный «Сирокко» и чемоданообразный «Блиццард» по форме не имели ничего общего с новым драккаром. Черная пирамида с выпуклостями на гранях (словно пирамиду распирал изнутри втиснутый в нее шар), бугры шлюзовых тамбуров и дыр вакуум-люков на ребрах,двойные блестящие кольца роторно-струйных моторов. «Не взлетит!– шутили вполголоса в своем кругу молодые пилоты. – А если взлетит– начнет кувыркаться на скользящих коррекциях сразу вокруг всех осей!» «Кошкин дом»,– внес свою лепту Андрей. Огляделся, очень довольный собственным остроумием; вдруг замер, как замирают в минуту серьезной опасности: головы двух стоящих неподалеку незнакомых десантников медленно повернулись в его сторону, и он увидел две пары глаз– пару стальных на скуластом жестком лице и пару гипнотически-пристальных белесых… Оглядев остроумца (а заодно и весь «цыплячий выводок»), десантники отвернулись и снова застыли как изваяния со скрещенными на груди руками. Ничего не произошло,но каждый член «выводка» ощутил себя так, словно его аккуратно взяли за шиворот и крепко встряхнули. Жалкое зрелище: кучка «цыплят», возле которых застыли две «дикие кошки» (на рукавах десантников красовались эмблемы с мордами кугуаров).Впоследствии он узнал, что человек со скуластым лицом и стальными глазами– Дэвид Нортон, и позднее часто встречал его в лунной столице.А вот с «белоглазым» довелось снова встретиться только теперь. Значит, Бакулин Мстислав…

– Леонид Михайлов.

Этот полная противоположность Бакулину. Леонид производил впечатление человека «себе на уме»– спокойного, внимательного, но явно склонного к ироническому миросозерцанию. Волосы темные. Черты лица правильные, приятные.

– И последний,– сказал Аверьян.– Аб Накаяма.

Типично азиатское лицо. Широкие скулы, узкие глаза с цепкими зрачками снайпера, брови вразлет.Ничего особенного. Если не считать чрезмерно длинных для профессионала десантника глянцево-черных волос.

– Ну вот… портретная галерея погибших на Обероне.– Аверьян подергал себя за вихор на макушке.

– Пятеро,– возразил Андрей.– Шестым,как мне помнится, должен быть командир группы десантников «Лунной радуги» Юс Элдер.

– Кстати, Юс был ближайшим другом Мефа Аганна.

Андрей поймал на себе взгляд Копаева. Спросил:

– Ну и что?

Копаев опустил глаза.

– Аганн упоминал про Элдера в разговорах с тобой?

– Нет.

– Ты, кажется, недоумевал по поводу того, что за последние десять лет у Аганна был один-единственный приятель– Андрей Тобольский…

– А ты, кажется, знаешь, в чем тут дело?

– Знаю.

– В таких случаях уместнее говорить «догадываюсь».

– Взгляни сам.

Андрей взглянул на фотоблинкстер, увидел свой портрет, перевел взгляд на Копаева.

– Нет, ты посмотри внимательнее.

Андрей посмотрел внимательнее. Нахмурился.

– Что теперь скажешь?

– Это не я,– сказал Андрей.– Похож на меня… Очень. Но это не я.

– Верно. Не ты. Юс Элдер. Погибший на Обероне друг Мефа Аганна.

Аверьян закрыл фотоблинкстер. Несколько секунд Андрей следил, как загорелые пальцы Копаева застегивают замки портфеля.Опомнившись, проговорил:

– Погоди, Аверьян… почему же раньше…

– …Никто не обратил внимания на ваше с Элдером необычайное сходство?– Копаев надел свитер, одернул рукава.– Очень просто. Портрет Элдера сделан лет двенадцать назад– в то время, когда командиру десантников было сорок. И чтобы твое сходство с Элдером в конце концов стало бросаться в глаза,тебе надо было… э-э… несколько возмужать. В последние годы ты это сделал. Но, с другой стороны,ведь и количество глаз,способных отметить твое возмужалое сходство с давно погибшим десантником, сильно уменьшилось.Иных уж нет,а те далече… В отставке, скажем. Ну и потом,у кого повернется язык заявить тебе прямо: так, мол, и так, уж очень вы, Андрей Васильевич, похожи на некоего мертвеца. Это не комплимент. Верно?

Андрей смотрел в пространство мимо Копаева. В голове была каша. Вопросы, которые он намерен был задать Аверьяну,улетучились все до единого.Он напрочь забыл их. Все до одного. Как будто после знакомства с внешностью Элдера, все остальное сместилось куда-то.Соскользнуло.Куда-то в иные плоскости ощущений.

За последнее время многое в его жизни стало смещаться,соскальзывать. Прямо сплошной гололед для привыкшего к твердому шагу. И главное– в отношениях с Валентиной.Казалось бы,ничего сверхособенного не произошло: ну не было у нее настроения свидеться,и все тут.Но ведь сразу же соскользнуло что-то куда-то, резко сместилось. Дальше– Валаев… Сперва Ярослав, не поставив в известность друга (не грех добавить– и члена командного совета корабля), дает согласие втянуть своего основного пилота в подозрительную затею с экспертизой на танкере.Потом жалеет об этом,кается– извини,мол,не знал,в первый, дескать, и последний раз, хотя уже в кабинете Морозова двойственный смысл экспертизы в принципе был ему ясен. Ладно, во имя дружбы придется все это переварить. В конце концов орлы мух не ловят.Ярослав уступил под нажимом МУКБОПа– казалось бы, чего особенного? Но ведь наползла на старую дружбу тень, что-то едва уловимо сместилось… Теперь– история с Мефом Аганном. Тобольский не нужен был Мефу сам по себе.Тобольский был нужен Мефу в образе Элдера.Н-да… Жена. Друг. Приятель…

Андрей ощутил, что сидеть ему неудобно: словно колючка впилась в бедро. Он нащупал колкий предмет. Это была пластмассовая «горошина»– неровно окатанная частичка пляжной насыпки.

– Принц на горошине,–прокомментировал Аверьян.– Кстати,в принцах ты ходишь последний рейс.На днях коллегия УОКСа должна утвердить тебя капитаном «люстровика»– дело решенное. Андрей Тобольский, капитан Дальнего Внеземелья… Звучит.

«Звучит,– подумал Андрей.– Жена, друг, приятель. Друг, приятель, жена…»

Он бросил «горошину» за спину,поднялся, приказал автомату убрать светофильтры. Подошел к штативу с одеждой.

– О чем это я хотел спросить?.. Да! А что я, собственно, должен делать на борту «Анарды»?

Копаев, щурясь от хлынувшего сверху солнечного света:

– Смотря по тому, в русле чьих интересов…

– Ваших, естественно. Вашего ведомства.

– В этом русле– ничего.

– То есть как это– ничего?..

– То есть ничего в абсолютном смысле этого слова.– Копаев пожал плечами. – С одной стороны, ты на борту «кашалота» официальный гость– технический эксперт. С другой– приятель Аганна.Вот и занимайся потихоньку своими делами, общайся с приятелем. Торопиться некуда, время есть. Две недели. «Байкал» без тебя не уйдет.

– Ни малейших сомнений.

– Вернешься назад– не забудь поделиться со мной впечатлениями.

– И это все?

– Да. В общем и целом…

Просунув голову сквозь ворот свитера, Андрей посмотрел на Копаева.

– А в частности?

– В частности…– Аверьян уставился на золотую эмблему пилота,словно впервые видел ее.– В частности, я полагаю, Аганн будет рад общению с тобой. Но если ты вдруг заметишь, что по какой-то… пусть даже необъяснимой причине твое общество начинает его тяготить– сразу уйди.Немедленно.Оставь своего приятеля в покое. Хотя бы на время.