Лунная радуга. Чердак Вселенной. Акванавты

…Лавина несла его в узкий провал между обледенелыми скалами. Это было не страшно. Он бежал в бурном снежном потоке навстречу ветру и громко смеялся. И гордо кричал, перекрывая гул грозной стихии: “Старт! Старт, дикая кошка, старт!” — и знал, что непременно поднимется в воздух, и видел, как падают в пропасть обломки утесов, и ступни быстро бегущих ног его были больше этих обломков. Ветер подставил ему свою упругую грудь — он взлетел и, смеясь, распростер напряженные под напором воздушного потока руки над клубящимся снежной пылью ущельем, и белые вершины Гималаев постепенно становились ниже траектории его полета, а над вершинами расцветала исполинская снежная роза…

В такой позе он и проснулся. В воздухе, под потолком. Внизу белел квадрат постели. Но едва Андрей осознал, что невесомости нет, что с полем искусственной гравитации все в порядке, загадочная подъемная сила моментально иссякла и амортизаторы дивана с шипением приняли на себя увесистого пилота,

Андрей ошарашенно сел, ощупал грудь, руки, колени. Посмотрел на розовые цифры часового табло. Он спал всего полчаса, но чувствовал себя прекрасно.

— Тринадцать–девять… — произнес он формулу обращения. Собрался было распорядиться насчет привычной одежды, однако раздумал. Какая будет одежда — это теперь не имело значения. Кто–то подбросил ему в гардеробную пакеты в формой космодесантника отряда “Снежный барс”. Пусть так и будет. Андрей Тобольский, бывший первый пилот бывшего суперконтейнероносца “Байкал”, со спокойной совестью может носить форму “Снежного барса”. Как десантник с восьмилетним стажем. Тем более что суперконтейнероносец “Байкал” перестал, очевидно, существовать. База… “Япет–орбитальный”…

— Вам что–нибудь нужно? — спросил автомат.

— Да, — проговорил Андрей. — Мне нужно найти себе место в моем теперешнем мире…

СВЕТЛАНА

— Здравствуйте. Кому я тут понадобился, кто хотел меня видеть?

Андрей окинул взглядом гостиную Грижаса (с той поры ничего здесь не изменилось), посмотрел на молодую русоволосую женщину, забравшуюся с ногами в широкое кресло. Женщина сидела у пылающего камина.

— День добрый, — приветливо ответила она. Высвободив руку из–под белой шали тончайшей вязки, указала на кресло рядом: — Пожалуйста, устраивайтесь поудобнее.

Он сел. Потянулся к теплу, чувствительно исходящему от огня на несгораемо–вечных поленьях. Незнакомка словно бы чего–то ждала. Он покосился в ее сторону. Она улыбнулась — в серых глазах дрожали язычки каминного пламени, — сказала:

— Я чувствую, мне пора представиться. Светлана Аркадьевна Фролова, бывший практикант–медиколог базы “Титан–главный”, в настоящее время — медиколог базы “Япет–орбитальный”.

— Очень приятно, — сказал он. — Андрей Васильевич Тобольский, бывший пилот, в настоящее время — экзот. И, может быть, даже с приставкой “супер”…

— Хотелось бы, чтобы вам действительно было очень приятно.

Он взглянул на нее.

— А можно, я буду называть вас просто по имени? — вдруг спросила она.

— Сделайте одолжение.

— Но только в обмен на ваше согласие тоже называть меня просто Светлана.

— Считайте, Светлана, мое согласие вы получили.

— Спасибо. Так мне будет легче беседовать с вами на равных, — пояснила она.

— Я понимаю.

— И давайте сразу примем за аксиому: приставка “супер” у вас, Андрей, без всяких “может быть”. Истины ради: комплекс присущих вашему организму экзотических свойств уникален. И хорошо, что это известно теперь и вам самому. Вы не напрасно экспериментировали над собой почти сутки…

— А вы, конечно, за мной наблюдали. — Андрей покивал.

Светлана слабо улыбнулась:

— Заглядывать в мемориальную каюту волен каждый.

— При этом нетрудно было заметить, что в момент моего появления мемориальная каюта превратилась в жилую.

— Вашего появления… В этом все дело. Надо было понять, кто вы.

— Даже так? Ну и… каков итог?

— Благополучный, одним словом.

— То есть по крайней мере я могу надеяться, что вы не собираетесь меня физически уничтожать?

Серые глаза Светланы расширились.

— Вы… серьезно? — спросила она недоверчиво.

— Вполне.

— Я понимаю… вы раздражены, однако… простите, Андрей, ваша досада выглядит настолько… — Она помедлила.

— Что?

— …Экстравагантно. Согласны?

— Нет.

— Почему?

Он не ответил. Просто сидел и смотрел на огонь.

— Будьте со мной откровенны, Андрей.

— Я говорю то, что думаю. Этого мало? — Он продолжал смотреть на огонь.

— Мало. Нужна доверительность в отношениях. Судя по всему, нам с вами предстоит общаться, и… и недоверие друг к другу может превратить такое общение в пытку.

— А вам не приходило в голову, что вы уже отравили мне радость возвращения заговором молчания?

— Чем? — не поняла она. — Заговором?..

— На протяжении суток я никому здесь не был нужен.

— Ах да, ведь вы же ничего не знаете…

— Виноват. Меня приветливо встретили, толком все объяснили.

— Андрей, — перебила она, — не надо иронии. Давайте во всем разберемся спокойно, по–деловому. А главное — по порядку. Допустим, я скажу вам, что за любым, кто появляется на борту базы, в принципе мы должны наблюдать не менее двадцати четырех часов. Если, конечно, хотим отделить зерно от плевел со стопроцентной гарантией… Это мое сообщение не вызывает у вас категорического протеста?

— Продолжайте.

— Я сказала: “должны наблюдать”. Но мы уже устали от бесконечных наблюдений, сопоставлений, экспериментов, анализов и на практике привыкли больше доверять опыту, чутью. За восемь лет можно многому научиться. Мне, к примеру, достаточно только взглянуть и… Вероятно, вам трудно следить за моим рассказом?

— Да, но вы продолжайте. Пока мне ясно одно: мое появление здесь после восьми… гм… восьми лет отсутствия — событие для вас вполне заурядное.

— Не совсем так, — возразила она. — Точнее — совсем не так.

— Тогда я ничего не понимаю, — сознался Андрей.

— Я объясню. Дело в том, что ваше внезапное возвращение — случай совершенно уникальный, но, к сожалению, здесь он был воспринят именно как событие заурядное. Кроме меня — никто… Впрочем, тут есть своя логика. Ведь появились вы необычайно эффектно: из облака снежного выброса, верхом на лавине, машину вашу трудно было узнать. Десантники южного штурм–лагеря и моргнуть не успели — вы уже были в ангаре “Япета–орбитального”. То ли вы не замечали их попыток обратить на себя ваше внимание, то ли…

— А вы загляните в ангар и полюбопытствуйте, на чем я прилетел. Вдобавок у меня кончился кислород.

— Как все совпало!..

— Что совпало?

— Ваше совершенно неожиданное появление, странное поведение на Япете и вдобавок это… Дежурные, которые осматривали ваш старинный, лишенный даже признаков кислородного обеспечения скафандр, без колебаний приняли вас за эфемера. Ничего удивительного…

— За кого меня приняли? — не понял Андрей.

— За эфемера. Экзот довольно долго может не дышать, но вообще без кислорода обходиться не может. К тому же в отличие от эфемера… — Она взглянула на Андрея и сама себе скомандовала: — Стоп! Я вижу, этот термин вам незнаком.