Лунное сердце

Такер открыл заспанные глаза и оглядел спальню Мэгги. Мэгги стояла в дверях. Она заколола волосы, и вид у нее был куда более свежий, чем у только что проснувшегося Такера.

– Кофе на кухне, – сказала она, отворачиваясь. – Мне еще нужно умыться, у меня встреча на Николас-стрит с одним беспокойным клиентом в девять тридцать.

– А сейчас сколько?

– Четверть девятого.

Такер вздохнул и поднял глаза к потолку. Пора вставать и начинать шевелиться. Откинув одеяло, он пошлепал в кухню, налил себе кружку черного кофе и понес в спальню, где стал одеваться.

– Как настроение, Такер?

– Лучше. – Такер сидел на краю кровати и любовался Мэгги. – Почему бы нам сегодня не удрать куда-нибудь вместе?

– Не могу. Но на выходные я не ангажирована.

– Считай, что уже ангажирована.

Такер потер подбородок с выросшей за ночь щетиной.

– На верхней полке справа, – сказала Мэгги. – Я так и не решилась их выбросить.

Такер проследовал в ванную и там, где она сказала, действительно нашел свою бритву и крем для бритья. Он уже намылил лицо, как вдруг Мэгги проскользнула между ним и зеркалом, чтобы наложить тени на веки. Взглянув через плечо, она широко улыбнулась и начала краситься.

– Что ты собираешься сегодня делать? – спросила она.

– Сначала в контору. Узнать, не случилось ли чего. А потом я думаю съездить в Дом Тэмсонов. Теперь у меня возникли более радужные перспективы… Спасибо тебе.

– Пожалуйста. Тебе просто нужно быть непредвзятым.

– Непредвзятым? По отношению к кому? К оборотням? Или к волшебникам?

– Я не о такой непредвзятости говорю. Но у тебя есть склонность рассматривать вещи под одним углом. – Она замолчала. И недоговоренным осталось следующее: почему, например, Мэгги иногда защищает людей, про которых знает, что они виновны? – Из того, что ты мне рассказал, – добавила она, – вовсе не следует, что ты имеешь дело с обычным преступником.

– Так-то оно так. Но только с кем же я имею дело?

Мэгги покачала головой и отошла, уступив ему место перед зеркалом.

– Не знаю, Такер. Меня пугает то, что там могут быть замешаны люди, обладающие… такими странными способностями. – Она серьезно посмотрела на него. – Какие они? Может, они вообще не люди? Ведь, возможно, они даже думают не так, как мы. Может, для них ни добро, ни зло не имеют никакого значения?

– Да, я знаю. Меня это тоже пугает. – Он стер остатки мыла с лица и провел пальцами по волосам. – Подвезти тебя до Николас-стрит?

– Конечно. Только без сирены, ладно?

Джеми проснулся от привидевшегося кошмара. Ему снились тени, терзающие его когтями, и чудовищно искаженные лица. Джеми сел, пижамная куртка прилипла к вспотевшему телу, он смотрел в окно своей спальни. Часы у кровати показывали половину девятого, небо было ярко-голубое. Он задумался и снова лег, потом решил, что еще одного кошмара не выдержит. Спустив ноги с кровати, Джеми встал и оделся. В кухне он застал Байкера и Салли, кот Так, как всегда, бесчинствовал, требуя, чтобы его покормили.

Салли предложила Джеми кофе, и он принял его с благодарностью.

– Мы хотели нажарить оладьев с яблоками, – сказал Байкер. – Знаете, как в Огайо. Хотите?

Салли рассмеялась:

– Я так понимаю, что если «как в Огайо», то заниматься этим придется мне.

– А что, разве я вчера не готовил вкуснейшие мексиканские лепешки? Ты таких раньше и не пробовала!

– Готовил. И очень покорно. Не могу не признать.

– Ну вот, я просто восстанавливаю справедливость, дорогая леди.

Салли посмотрела на него с преувеличенным удивлением:

– Покорный и, главное, вежливый.

– Вышколен безупречно в домашних условиях.

Джеми улыбнулся, оценив их попытку вести себя как обычно. Он уже хотел встать и уйти в Почтовую комнату, чтобы заняться своими исследованиями, когда заметил, что за окном темнеет, как будто вдруг стали собираться тучи.

– Кто-нибудь слышал прогноз погоды на сегодня? – спросил он.

– Да. Обещали ясную без осадков… – Байкер запнулся, он тоже взглянул в окно. – Что это?

Свет за окном продолжал меркнуть, пока не стало так темно, что казалось, будто день никогда не настанет. Байкер встал из-за стола и зашарил по стене в поисках выключателя. Наконец в кухне вспыхнул верхний свет. Байкер открыл дверь, выходящую в сад, и посмотрел на небо. Ни звезд, ни облаков не было видно. Если это гроза, то она разыгрывалась без ветра и обещала превратиться в настоящее светопреставление. Воздух был заряжен статическим электричеством.

Байкер вернулся в кухню, встретился взглядом с Джеми и похолодел, поняв, что Джеми думает о том же, что и он, – о странном вчерашнем госте и об его россказнях.

– Это неестественно, – сказала Салли.

И тут же смолкла, потому что тоже вспомнила. Вчера она не поверила словам Джеми, а сейчас по спине у нее пробежал холодок, и она поежилась.

– Давайте посмотрим, что с другой стороны, – предложил Байкер.

Втроем они пошли туда, где Дом выходил на О'Коннор-стрит. И в это время с северной стороны Дома, выходившей на улицу Паттерсона, раздался страшный удар.

– Черт! – выругался Байкер. – Что это такое? – И повернул в ту сторону.

Во всех окнах, мимо которых они проходили, было одно и то же – кромешная тьма. Оглушительный грохот, из-за которого они направились к северному фасаду, больше не повторялся, но всех охватило предчувствие, что они его еще услышат.

– Может быть, что-то взрывают? – шепотом предположила Салли.

– Ну да, – отозвался Байкер. – А на Дом, я полагаю, набросили простыню, чтобы он не запылился.

И хотя они ждали второго удара, все равно оказались к нему неподготовленными. Он прогремел, как оглушительный раскат грома. Дверь, мимо которой они проходили, затряслась на петлях, а ваза, стоявшая на буфете, опрокинулась. Дом буквально ходил ходуном.

– Не верю, – сказал Байкер, первым пришедший в себя. – Все это похоже на то…

– На то, что мы под артобстрелом, – договорил за него Джеми, вспомнив, что рассказывал ему Томас Хенгуэр о темной силе арфиста Талиесина. Если на них действительно напал арфист и если он обладает такой страшной силой, то разве у них есть надежда ему противостоять? И куда подевался этот Том как раз тогда, когда он нужен?

– Пойду взгляну, – сказал Байкер и направился к дверям.

– Постой! – воскликнул Джеми и, когда Байкер обернулся, добавил: – Том что-то говорил, будто Дом сам защищает нас от Талиесина. Вдруг, открыв дверь, ты создашь брешь в этой защите?

Байкер уже хотел возразить, что для всего происходящего должно быть какое-то разумное объяснение, когда раздался третий удар, от которого все повалились на пол. Когда они стали подниматься на ноги, Дом вздрогнул от новых взрывов, как будто его трясла чья-то гигантская рука. Картины сорвались со стен, вазы и всякие безделушки попадали со столов и буфетов, отчего грохот только усилился. Трое обитателей Дома, лежа на полу, прижались друг к другу, каждый старался как-то овладеть собой, каждый гнал от себя мысли о причинах происходящего, но не думать об этом никто не мог.