Лунные дни

– Привет!
– донесся до него бодрый мужской голос.

...И вам здрасьте, кисло подумала Мила.

Олег. Вроде бы все уже обговорили пару месяцев назад, но вот он, как ни в чем не бывало: цветы, улыбка во весь рот, распахнутые руки. Мила отступила, чтобы избежать объятий, Олег принял это как приглашение войти.

– Знаю, что явился для тебя рановато, но вижу, ты уже встала...

– Зачем пришел?

– Соскучился, - просто объяснил Олег, помахивая у нее перед лицом букетом.
– Может, возьмешь уже цветы? Завянут.

– Верни назад в цветочный, скажешь - девушка забраковала!

Он великодушно простил ей этот выпад.

– Ну, Люсь, иди сюда, я так по тебе соскучился... Ну хватит уже психовать! Подулась и будет. Я дал тебе время перебеситься. Понимаю, ты натура тонкая, творческая, но всему же есть предел...

– Олег, - устало сказала она.
– Мы давно все обсудили и обговорили. Не начинай снова.

Гость, как обычно, не слыша то, что он слышать не хочет, принюхался:

– Ох, как кофе-то пахнет! Напоишь?

– Нет.

– Почему?
– удивился он, норовя разуться.

– Кофе кончился.

Оба обернулись на этот низкий голос.

Глеб стоял, упершись рукой в косяк кухонной двери. Мила мысленно ему зааплодировала: смотрелся парень агрессивно-хозяйски. Да и вообще... смотрелся. Рукава майки не скрывают крепких мышц, тело обманчиво расслаблено, взгляд исподлобья. Надо будет такую позу вставить куда-нибудь...

– Люся, это что еще за явление?!

– Мила, это кто?

Она оскалилась.

– Это Олег, мой бывший... хм... Бывший. А это - Глеб.

"Настоящий" не прозвучало, но подразумевалось. Мила не смогла расшифровать взгляды мужчин, но, похоже, те друг друга распрекрасно поняли. Олег демонстративно повернулся к предполагаемому сопернику спиной, сказал вполголоса:

– Люсь, у тебя явно ранний климакс. Только в определенном возрасте женщины начинают интересоваться мальчишками. Ну да бог тебе в помощь!

Мила молча и широко распахнула перед ним дверь - Олег перешагнул порог, повернулся, намереваясь напоследок добить чем-нибудь эдаким, Мила не дала:

– И тебе попутного ветра. И перышка - в зад!

И громко хлопнула дверью.

– Очень... поэтично, - оценил Глеб.

Мила злобно фыркнула:

– Пусть зайдет через пару часиков, сочиню целую поэму!

Подхватила забытый букет и пронеслась мимо него на кухню. Глеб едва успел посторониться. Думал, она эффектно выбросит цветы в окошко, но практичная Мила уже наливала воду в хрустальную вазу. И то верно, с паршивой овцы - то есть, с паршивого любовника - хоть шерсти клок.

Зверь неудовлетворенно шевелился в нем: не дали разобраться с соперником, посягнувшим на его территорию! Хотя сам Глеб не сразу решился выйти в коридор - лишь когда услышал безнадежные нотки в голосе хозяйки. Так говорят, когда уже все сказано-пересказано и все впустую, и разговорами тут уже не поможешь...

Глеб посмотрел в ее независимо-прямую спину. Думает, он будет ее расспрашивать. Еще чего не хватало! У него своих проблем выше крыши, подумал он и тут же спросил:

– Что, часто надоедает?

– Случается, - неопределенно отозвалась Мила. Воткнула цветы в вазу и повернулась к Глебу.
– А ты женат? Нет? Девушка есть?

Ну начинается... хотя он сам же и начал.

– Была, - кратко сказал он. Мила молчала, склонив голову набок, - как-то поощрительно. Глеб добавил: - Мы расстались.

И заторопился:

– Но я вовсе не из-за этого собирался...

Заткнись! Ты не обязан ей ничего объяснять и оправдываться! Глеб заткнулся. Хозяйка кивнула, словно что-то поняла, хотя что она там могла понять?

– Цветы нравятся?

Глеб моргнул, озадаченный.

– Цветы? Ну... цветы как цветы. Нормальные.

Мила поправила толстые стебли.

– Каллы. А ведь прекрасно знает, что я их терпеть не могу!

– И поэтому вы разбежались?
– спросил Глеб, тщетно пытаясь вспомнить, какие цветы не любит Кристя.
– А какие тебе нравятся?

– Хризантемы, например. Да, в том числе и поэтому... А почему, говоришь, вы расстались?

– Ничего я не говорю, - пробормотал он, идя за ней следом в комнату. Взгляд скользнул по прикрытой двери в спальню и вернулся. Зацепился.

– Ну так скажи, - легко предложила Мила.

И увидела, что парень, остановившись, склонился к ручке двери. Потом еще и на корточки присел.

– Что там?
– Мила подошла. Вокруг ручки лучами расходились глубокие царапины.
– О, и когда я умудрилась так дверь ободрать?

Глеб поднял на нее глаза - невидящие, обращенные в себя. Словно он пытался что-то вспомнить или понять. Он даже в лице изменился. Резко и легко поднялся.

– Мила, я пойду.

– Куда так внезапно?

– Я... мне надо. Извини.

Вылетел в коридор, словно боялся, что она в него вцепится и не отпустит. Резкий взмах на прощание.

– Пока!

– Пока, - кивнула Мила хлопнувшей двери. Покарябала ногтем царапины. Вот так всегда - одного мужика прогнала, другого тут же как ветром сдуло. Чего это он вдруг?

Что ж, придется возвращаться к своему звездному капитану...

...Значит, так. Значит, он и от Луны уже не зависит. Вернее, зависит, но перекидывается теперь уже не только в полнолуние... ч-черт, как она уцелела-то? Вернее, почему он ее не... загрыз? Дверь в спальню он все-таки открывал. Как выяснилось. Но вторая половина сна была все же... сном? До чего же реальный сон: женщина бьется под ним, точно сильная гладкая рыбина; ее запах просто сводит с ума; зубы смыкаются на выгнутой белой шее...

Глеб тряхнул головой, с трудом вытягивая себя из водоворота повторяющегося кошмара. И почувствовал, как он возбужден. Это что же, убийцы-маньяки... тоже так?