Лунные грезы
Шрифт:
А этот спектакль, первый, на котором ей удалось побывать, был одной из провинций Аскади. Она знала музыку и сюжет наизусть едва ли не с тех пор, как научилась ходить, бесчисленное количество раз слушала оперу в записи, но ничто не могло сравниться с «живым» представлением. Музыка трогала ее сердце, дотягивалась через века, через столетия и, подобно тому давнему посланию в бутылке, говорила всем, кто был способен понять: «Я здесь, я тоже жива, ты не одинок».
На миг девушка стала сестрой по духу всем этим людям, замершим в темноте, объединенным одним и тем же теплым течением, уносящим их вдаль, на волнах прекрасных арий. Именно музыка подсказывала Корри, что в глубине любой души таится
– La commedia е finita! [6]
Недда лежала бездыханная в объятиях убитого любовника. Над ними стоял Канио с искаженным лицом, сжимая в руке окровавленный клинок. На какое-то долгое душераздирающее мгновение люди на сцене и в зрительном зале замерли, будто пронзенные циничным взглядом калеки шута.
«Чего вы ожидали, – говорил этот молчаливый, насмешливо-горький взгляд, – счастливого конца? Тогда вы еще большие глупцы, чем я сам. Для Арлекина и Коломбины нет счастья на этом свете…»
6
Комедия окончена! (ит.)
Музыка внезапно смолкла, занавес опустился. Корри прислонилась лбом к обтянутому плюшем барьеру и заплакала.
Лишь когда стихли овации и зажегся свет, она вспомнила о непрошеном госте и обернулась, в уверенности, что тот уже ушел по своим делам. Но, к своему удивлению, обнаружила, что мужчина по-прежнему на месте и с веселым снисхождением наблюдает за ней.
Девушка гордо выпрямилась, хотя щеки все еще были влажны от слез, и принялась шарить в сумочке. Ну конечно, платка и в помине нет. Как всегда.
– Возьмите.
Незнакомец шагнул к ней, и Корри едва не закричала, узнав постояльца из апартаментов Марии Кал-лас. Она невольно съежилась от ужаса и отвращения.
– Не волнуйтесь, он абсолютно чист.
Только сейчас Корри сообразила, что мужчина протягивает ей белоснежный платок. В глазах чудовища все еще мелькали смешливые искорки.
Радуясь возможности взять себя в руки, она приняла платок и вытерла лицо. От тонкого полотна исходил слабый запах хвои и дорогого одеколона. Подняв глаза, Корри заметила, что выражение его лица не изменилось. Он явно не узнал в ней горничную, которую лишь сегодня утром обвинил в воровстве.
Она сама не поняла, что на нее нашло в этот момент. Чистейшее озорство… нет, пожалуй, коварство и желание отомстить. Итак, он даже не запомнил ее. Не задумываясь сломал ей судьбу и при всем этом не обратил внимания на ту, кого так безжалостно уничтожил! Неужели она для него значит не больше какой-то букашки? Простая девчонка, ничтожество, призрак.
Девушка расправила плечи и послала в его сторону кокетливый взгляд из-под ресниц. Высокомерный, спесивый, бесчувственный… Что ж, она постарается, чтобы на сей раз он хорошенько ее запомнил!
– Благодарю вас, – грудным, почти бархатным голосом пропела девушка, возвращая ему платок.
Незнакомец сунул его в карман и вышел на свет. Корри впервые разглядела его как следует и нашла, что мужчина необычайно красив. Строгий вечерний костюм шел ему, подчеркивая легкий загар, темные волосы и странно прозрачные глаза. Но все это лишь усилило неприязнь Корри. Таким мужчинам нельзя доверять. Все красавцы обычно тщеславны, легкомысленны и изменчивы.
Он смерил ее таким же оценивающим взглядом. Корри заметила, что он успел увидеть все совершенство ее наряда, и чуть презрительно поджала губы. Как
просто сбить его с толку. Вечернее платье, роскошное окружение, и он попался. Словно красивая упаковка важнее содержания! Арлекин никогда не оказался бы настолько слеп!– Что же, могу сказать, что никогда не получал сюрприза приятнее.
Да, теперь этот голос никак нельзя назвать холодным. Низкий, глубокий, с необычайно четким произношением, присущим исключительно иностранцам.
«Такого сюрприза ты себе не представлял», – лукаво подумала девушка, царственно склонив головку. Он поклонился:
– Гай де Шардонне, к вашим услугам.
Она предпочла игнорировать нотки сарказма. Ничего страшного. Он и не ведает, что она уже получила перед ним преимущество. Ненависть к нему была так велика, что рождала в ней ощущение собственного могущества и неуязвимости.
– Корри Модена.
Гай едва заметно кивнул.
– Я так рад, что вы решили воспользоваться моей ложей, мисс Модена, – вкрадчиво произнес он.
Корри лишь пренебрежительно скривила губы. Всякий человек, равнодушный к музыке настолько, что способен приехать в оперу к концу первого акта, недостоин ее внимания.
– У меня своя ложа, – без зазрения совести солгала девушка, входя в роль знатной дамы. В конце концов, она ничем не хуже его и имеет такое же право находиться здесь. – Просто из вашей лучше видна сцена.
– Понимаю.
Он явно не поверил ей, и почему-то это раздражало больше, чем если бы она сказала правду. На лице Гая вновь появилась уже знакомая издевательская улыбочка, и Корри принялась убеждать его:
– Это правда, иначе почему бы я вошла сюда?
Черная бровь вопросительно поднялась.
– Чтобы познакомиться со мной, конечно.
Корри задохнулась от неожиданности. Подумать только! Ох, уж эти мужчины и их непомерное тщеславие!
– Вероятно, с вами постоянно происходит что-то подобное. Все женщины просто бросаются к вашим ногам, – едко заметила девушка, что, впрочем, не произвело на Гая ни малейшего впечатления.
– Не все время, – пояснил он хладнокровно, – но достаточно часто. – И, повернувшись, вежливо распахнул двери. – Итак, мисс Модена, нам пора?
Девушка, поколебавшись, величественно выплыла из ложи. Он буквально сверлил глазами спину Корри, пока та медленно шагала по коридору, боясь, что подвернет ногу и упадет. Но она ему покажет!
Корри вызывающе вскинула голову, полная решимости не дать ему запугать себя и радуясь, что Гай не видит ее багровых от смущения щек.
В фойе не осталось никого, кроме капельдинеров. При виде ее спутника один из них быстро выступил вперед, очевидно, наметанным взглядом лакея распознав в самой Корри личность, не стоящую внимания.
– Месье де Шардонне! Позвольте…
Он поспешил открыть дверь, по-прежнему старательно избегая встречаться глазами с Корри. Шардонне коротко кивнул. Кровь вскипела в жилах девушки. Почему перед ним все пресмыкаются? И вообще кто он такой? Что знает об опере? Даже сегодняшний изумительный спектакль не вызвал ни искорки эмоций в этих холодных светлых глазах. Да жив ли этот человек? Или у него вместо сердца камень?
Холодный ветер ударил в лицо, едва они очутились на тротуаре. Корри почему-то стало не по себе. Там, в выдуманном театральном мире, все представлялось совершенно иным, и она наслаждалась маскарадом, но тут, в янтарном свете уличных фонарей, высокий мужчина рядом с ней казался слишком реальным и опасным. Что-то мокрое коснулось ее обнаженной руки, и девушка удивленно подняла глаза. Снег… в апреле? Не может быть! Но она забыла о капризах английской весны. Редкие снежинки медленно плыли в ночном воздухе, осыпая ее кожу призрачными поцелуями. Девушка вздрогнула.