Лунные грезы

– Кажется, вы просто обречены ходить босиком в моем обществе.

– Хорошо еще, что снег не идет.

Но ничего не могло быть холоднее, чем атмосфера между ними. Такая прекрасная летняя ночь, теплая, душистая, и небо усыпано звездами, а Корри молода и переполнена непонятными ей самой чувствами. Но Гай… ведь он не стар, хотя, судя по манерам и тому «вниманию», которое уделяет ей, скорее похож на почтенного немолодого мужчину, отца семейства. Так больше не может продолжаться, она этого не вынесет… однако до дома еще очень далеко!

– Она девственница?

– Что?!

Он споткнулся и едва не упал.

– Бланш. Она невинна?

– Господи, Корри, что за вопрос?

Девушка улыбнулась. По крайней мере ей удалось вывести его из равновесия, отвлечь от невеселых мыслей.

– Так как же?

– Ради всего святого, Корри, что вы хотите услышать? И зачем вам это знать?

– Пыталась придумать вескую причину, по которой вам приспичило жениться на ней. Конечно, для девственницы она немного старовата, но…

– Довольно! – неожиданно повысил голос Гай, испугав Корри, но крохотная искорка злорадного торжества разгорелась в ее сердце. Она искоса глянула на него. Гай укоризненно вздохнул. Корри немного выждала, и ее терпение было вознаграждено. Гай резко повернулся к ней: – Это так удивительно?

– Что именно? – осведомилась Корри, не отрывая глаз от бесконечной серой ленты тротуара. Гай нетерпеливо отмахнулся:

– Что я хочу жениться на Бланш. Кроме вас, никто не находит в этом ничего странного.

– А по-моему, жениться – все равно что совершить самоубийство. Нельзя угадать, что случится потом, но обычно радужных перспектив ждать не приходится.

Гай сокрушенно покачал головой:

– Так молода и так… цинична. Неужели вы никогда не любили?

– Но любовь не имеет ничего общего с женитьбой, – возразила девушка, – и уж вам следовало бы это знать.

Гай безмолвно уставился на нее.

– Не хотите же сказать, что влюблены в Бланш? – продолжала Корри, в восторге от собственной логики. – Если же любите ее, ни в коем случае не женитесь. Это все испортит.

– Как мило с вашей стороны тревожиться о моем счастье! – язвительно заметил Гай и, нахмурившись, добавил: – Ас чего вы взяли, будто я не люблю Бланш?

– Просто не верю, что вы вообще можете кого-то полюбить, слишком уж избалованы, эгоистичны и высокомерны. В точности как я. Поэтому мне и хотелось узнать, сохранила ли Бланш невинность. Вы женитесь на ней не из-за денег, у вас своих полно.

– Господи, почему я все это слушаю?! – взмолился Гай.

– Потому что в глубине души признаете мою правоту, – нарочито безмятежно сказала Корри. Гай глубоко вздохнул, явно пытаясь сдержаться. Корри притворилась, что ничего не заметила.

– На все ваши расспросы можно ответить одним словом, – наконец выговорил он с многострадальным видом. – Не знаю, способны ли вы понять, но Бланш – настоящая леди. А если вы леди, то тема так называемой девственности тут совершенно неуместна.

– Но как становятся леди? – осведомилась Корри с искренним интересом истинного исследователя.

– Леди рождаются, а не становятся. Это вопрос некоей неподдельной утонченности, тактичности и сдержанности. И независимо от тягот жизни леди всегда остается таковой. Настоящие леди встречаются так же редко, как алмазы в сто карат. Конечно, есть и такие женщины, как вы.

– Что?! – возмутилась девушка, которой к тому же страшно не понравилась его улыбка.

– Не обижайтесь, я имею в виду не ваше печальное прошлое. Мы просто обсуждаем разные типы» женщин. Вы с Бланш абсолютные антиподы. Некоторые женщины теряют невинность, как только начинают говорить, и вы одна из них. Мужчины чувствуют это мгновенно.

– Неужели? – разъяренно прошипела девушка. – Значит, Бланш – Снежная королева, а я грязная посудомойка?

– Я не то хотел сказать. Почему вы всегда переходите на личности? Просто вы слишком порывисты, хотите попробовать все и сразу, побыстрее закончить партию. Глядя на Бланш, мужчина думает об одном, глядя на вас – абсолютно о другом.

Девушка немного успокоилась, но любопытство все же взяло верх.

– И что же они думают? Обо мне, разумеется.

– А мне казалось, мы говорим о Бланш, – бросил он, искоса поглядывая на нее.

– Ну хорошо, в таком случае что же вы думаете при виде Бланш?

– Наверное, о будущем. Бланш – та женщина, на которую я могу положиться. Она никогда не скажет лишнего, не опустится до выяснения отношений, с ней можно показаться в обществе. Возьмите хотя бы сегодняшний вечер. Как поступили бы вы, если другая женщина ворвалась бы на вечеринку без приглашения и начала заигрывать с вашим женихом?

– Выцарапала бы ей глаза, – не задумываясь, ответила Корри.

– Именно. Бланш же вела себя идеально. И еще в одном я уверен – она никогда не нарушает данного слова.

Корри угрюмо отшвырнула ногой камешек, больно ушибла палец и поморщилась:

– А я, по-вашему, нарушу?

– Мне так кажется. Если вам, конечно, это взбредет в голову.

Девушка невольно улыбнулась:

– Вы правы. Если не можешь передумать в любой момент, зачем тогда жить?

– Кроме того, я точно знаю, что Бланш будет так же прекрасна в восемьдесят, как сегодня.

– Какая тоска!

Эти бесконечные восхваления начинали действовать Корри на нервы. Вероятно, не стоило вообще затевать этот разговор!

– А я? Что приходит в голову мужчине при виде меня?

Гай немного помолчал, изучая лицо девушки.

– Могу сказать лишь за себя. По-моему, у вас глаза странной формы, губы слишком красные, волосы – чересчур темные. И вы ужасно меня раздражаете, потому что я никогда не знаю, что выкинете в следующий раз.

– Вот как?

Корри даже немного растерялась. Это оскорбление или комплимент?

– А какой я буду в восемьдесят лет?

– Кто знает? Зависит от жизни, которую станете вести. Если и дальше будете так много есть, превратитесь в старуху с пятью подбородками и грудью до колен.

– Ублюдок!

Корри размахнулась, но Гай успел перехватить ее руку.

– Не тратьте зря энергию. До дома еще далеко.

Корри скрипнула зубами. Она ужасно устала, но скорее умрет, чем признается в этом Гаю де Шар-донне. Они стоят друг друга, он и его драгоценная Бланш!

Ярость подстегивала ее, несла вперед. Уже через час они оказались на Монмартре. Узкие, извилистые, вымощенные булыжником улицы вели к прелестному снежно-белому куполу церкви Сакре-Кер. На востоке разгорался слабый свет, но здесь, в самом центре Парижа, несмотря на поздний час, по-прежнему бурлила жизнь. У церкви было полно народа: туристы, влюбленные, бездомные или просто те, кому в эту ночь было не до сна.