Лунные капли во флаконе

– Элинор...
– прошептала она.

Конечно, это была она. Кто еще мог преследовать ее по пятам в собственном доме, кто не давал проходу, кто насмехался и издевался над ней?.. Словно в ответ на догадку Амелии небо в очередной раз озарилось молнией, и в короткое мгновение вспышки на оконном стекле возникло чужое отражение, и тут же пропало, когда комната вновь погрузилась в темноту.

– Элинор!
– то был уже не голос Амелии, а эхо, многократно отразившееся от стекол и стен.

– Элинор, - стучали капли дождя по карнизу, пока девушка боролась со шпингалетом, не желающим поддаваться ее замерзшим и едва сгибающимся пальцам.

– Элинор!..
– шептали влажные от дождя занавески.

– Уйди, уйди, уйди!
– бессильно закричала Амелия.

Проклятый призрак! Что ему нужно от нее? Отчего он желает ей зла? Мятежная душа Элинор Вудворт озлобилась на нее и теперь никогда не оставит в покое. Ведь здесь ее вотчина, этот дом всегда будет принадлежать только ей, и она не потерпит незваных гостей.

Амелия огляделась. Может ли быть так, что и сейчас она смотрит на нее, наблюдает за каждым движением, презрительно усмехаясь? В неведомом порыве девушка схватила дневник Элинор, спрятанный от слуг в нижний ящик стола. Она успела почти сродниться с ним, но теперь всем душой возненавидела. Страдания призрачной женщины перестали трогать ее сердце, вселяя теперь лишь ненависть. Какой бы она ни была при жизни, обитающий здесь дух едва ли имеет отношение к той несчастной, погибшей в пожаре. А значит, что здесь больше не место ее воспоминаниям!

Осторожно взяв дневник, как если бы тот мог наброситься на нее, Амелия устремилась к камину. Она уничтожит и его, и фантомов, которые он породил. Он сгорит так же, как сгорела его хозяйка, и тогда в доме не останется ничего, принадлежавшего ей!

Камин жарко полыхал, и Амелия присела возле него на колени, подавшись вперед, чтобы огонь согрел ее и саму. Она как завороженная смотрела на танцующие перед ней язычки пламени, не в состоянии пошевелиться. Тепло убаюкивало ее и грело; она нерешительно протянула вперед руки и тут же одернула их, когда чуть не обожгла кончики пальцев. Медленно, не глядя, она вырвала первый лист из тетради в толстой обложке и кинула его изголодавшемуся огненному зверю, мгновенно поглотившему часть жизни Элинор Вудворт. Амелия рвала страницы все быстрее, одну за другой кидая их в камин, и с застывшей улыбкой блаженства наблюдала, как пламя поглощает резкий, неровный почерк Элинор. Буквы скакали у нее перед глазами, а от жара все вокруг плыло, но девушка упорно продолжала потрошить дневник, пока от него не осталась одна лишь кожаная обложка. Она полетела в огонь последней, взметнув столп искр. Амелия отерла пот со лба: Господи, как же жарко! Ей было нечем дышать, однако она не могла и не хотела пошевелиться, так хорошо ей было после пронизывающего уличного холода. Только сейчас она смогла, наконец, отогреться и обсохнуть, лишь волосы еще лежали влажными прядями на спине и плечах.

Амелия почти уже заснула прямо здесь, на полу возле очага, когда нечто дотронулось до нее. Нечто настолько легкое - как дуновение ветра или прикосновение тончайшего шелка, - что могло и вовсе ей примерещиться, но девушка очнулась сразу же, поднимая тяжелые веки.

– Зачем ты пыталась сжечь мой дневник?
– спросила Элинор.

Она смотрела почти даже приветливо, чуть склонив голову набок и скрестив руки на груди.

– Ты... этого не может быть! Но почему? Ты должна была уйти, - прошептала Амелия. Язык едва слушался, оттого речь ее была неразборчивой, будто у пьяной.

– Я ничего не должна, - засмеялась она.
– Но посмотри, что ты наделала, глупенькая!

Амелия огляделась. Камин давно потух - должно быть, его не топили с зимы, а возможно, он стоял нетронутым вот уже несколько зим подряд, как и сам дом. Он был начисто вычищен и прикрыт экраном с восточной росписью, созданным уберечь взор от его пустого чрева. Амелия сидела на коленях, прислонившись к кирпичному основанию камина, а вокруг нее по всему полу лежали разорванные и смятые листы бумаги. Сквозняк из так и не закрытого окна гонял по комнате легкие страницы, большинства из которых никогда не касались чернила: Амелия в своем разрушительном порыве вырвала даже те листы, на которых Элинор не оставила ни одной записи.

– Я ведь сожгла его!

– Ты и вправду так думаешь?
– ярко очерченная бровь Элинор взмыла вверх.
– Кто же это топит камины в июне?

Амелия неуверенно принялась собирать раскиданные листы, но они ускользали из-под неловких пальцев, которые хватали только воздух. С огромным трудом ей, наконец, удалось подобрать их с пола, сложить неровной стопкой и дрожащими руками кое-как запихнуть внутрь истертой обложки. Затем она бросила истерзанный дневник в ящик стола и повернулась к нему спиной, опершись обеими руками на столешницу, но тут же сил опустилась на пол.

Не моргая, она пристально следила за перемещениями прозрачной фигуры по комнате. Элинор по-хозяйски окинула взглядом спальню и хмыкнула, заметив на полу ворох грязной одежды.

– Почему ты не можешь оставить меня в покое? Меня, мою семью, моих друзей...

– Ты про Сэмьюэла? Какой милый юноша. Он напомнил мне мою первую любовь. Ты, верно, и не представляешь, как давно это было... Чудесные воспоминания. Впрочем, едва ли ты меня поймешь.

– Бога ради, только не трогай Сэмьюэла! Он мой друг, он дорог мне!
– взмолилась Амелия.

Элинор задумчиво посмотрела на нее долгим взглядом и улыбнулась своей улыбкой, способной заморозить ад.

– О, не бойся, я не сделаю ему ничего дурного. Не все в этом мире происходит по моему желанию, даже если бы я того и хотела.

Вслед за этим Элинор внезапно исчезла. Как бы Амелия ни всматривалась в темноту, желая различить ее лицо и силуэт, ничего необычного она не замечала. Когда она, наконец, поднялась на ноги, цепляясь за письменный стол, то увидела, что дверь ее комнаты приоткрыта. То мог быть сквозняк - и, скорее всего, так оно и было - однако что-то, какой-то внутренний порыв заставил ее выглянуть в коридор. Сама ли она искала Элинор, или та неведомым образом принудила ее следовать за собой, но первое и единственное, что девушка увидела в темном коридоре, была уже хорошо знакомая призрачная фигура.

– Прогуляемся?
– голос Элинор звучал везде и нигде одновременно, отражаясь от стен и пола.
– Твоя комната - пожалуй, самое унылое место в этом доме!

– Я не хочу идти за тобой!
– испуганно зашептала девушка.

– Тогда не иди!

Ее фигура растворилась ночным туманом, Амелия же и заметить не успела, как ступила в коридор, а дверь захлопнулась за спиной. Она не хотела идти, но ноги сами несли ее вперед.

– Куда ты ведешь меня?
– прошептала она без надежды на ответ.

Жесткие ворсинки ковра неприятно кололи обнаженные ступни, в темноте ей пришлось держаться за стену, чтобы не упасть, и она, пожалуй, больше всего сейчас хотела оказаться в своей постели, но вместо этого отчего-то все шла и шла дальше. Фигура призрака то появлялась перед ней, то исчезала, как неверный свет маяка. В следующий раз она возникла у самой лестницы, помахала ей и сделала шутливый реверанс, вновь исчезнув во мраке.

Амелия и не заметила, как спустилась вниз - лестницы словно не существовало вовсе, так быстро она одолела все ступени, и вот уже стояла у входа в старый кабинет и искала глазами Элинор. Дверь медленно приоткрылась перед ней, из комнаты лился теплый свет, и девушка, сама того не желая, подалась вперед.