Лунный демон

В общем-то, папа был прав. Драк и издевательств в части не наблюдалось. И отдавать весь свой паек «дедам» новобранцев не заставляли. Но старослужащие их все равно «жучили», а старшие по званию гоняли по плацу. Саша не привык к дисциплине, к нагрузкам тоже, а еще – к безвкусной пище. Поэтому армия показалась ему адом…

Тогда, в первый месяц службы, он еще не знал, что настоящий АД впереди!

Тот, кто показал ему ад, звался старшим лейтенантом Пузыревым. Когда Саша только призвался, он был в отпуске, улетал к себе на родину, на Дальний Восток. Вернулся через месяц. Злой и больной. Не просыхал весь отпуск, отсюда и то и другое.

Пузырев невзлюбил Сашу с первого взгляда. Еще до того, как узнал, что он портит все показатели по строевой подготовке. А уж когда узнал…

Лейтенант был хоть и мал ростом, но мускулист, силен, как бык. С ним боялись связываться не только солдаты, но и офицеры. Если он вступал в драку, то бился не на жизнь, а на смерть. Справиться с ним удавалось только вдвоем, втроем. Несколько человек он за время службы отправил на больничную койку, за что его не повышали в звании, а один раз чуть не отдали под трибунал. Пару раз Пузырев сам оказывался в больнице. Это те, кого он побил, мстили ему, нападая исподтишка, да еще и кучей.

Пузыреву было уже под сорок. Он имел семью, двоих детей. Ради них он старался не ввязываться в драки и вообще вести себя прилично, чтобы хотя бы до майора дослужиться. Если раньше он гнобил всех без исключения новобранцев, то теперь – только Сашку. Да и его он не бил, изредка давал пинка или затрещину, и то когда никто не видит, но унижал. Например, один раз, когда Саша не смог подтянуться на турнике больше четырех раз, заставил при всех раздеться. Не догола и даже не до трусов. Только снять гимнастерку.

Саша подчинился.

Он стоял по пояс голый на глазах у всей роты и сгорал от стыда. Пусть все присутствующие видели его совсем без одежды в душе – это ничего не меняло. В душе все равны. А тут…

Саша старался втянуть свой жирный живот, приосаниться, расправить плечи… Сделать хоть что-то, чтобы выглядеть не так отвратительно и жалко…

– Тебе не стыдно? – рычал Пузырев, ходя вокруг Сашки. – В восемнадцать лет выглядеть как пельмень? Не иметь мышц? Не уметь подтянуться жалких пятнадцать раз?

Саше было стыдно. Да Пузырев и сам это видел, поэтому продолжал мучить парня.

– Какой ты защитник Отечества? Ты – кусок сдобного теста! Солдат должен подтягиваться минимум двадцать пять раз, я снизил для тебя норму. И что? Ты все равно не справился…

Кто-то из строя… Кто-то, кто пожалел Сашу, выкрикнул:

– Легко говорить, а сами сможете?

Пузырев не стал тратить время на то, чтобы вычислить, кто посмел подать голос. Обнажившись по пояс, он запрыгнул на турник и без усилий подтянулся тридцать раз.

– Поняли, щенки? – гаркнул он, когда закончил. – А теперь все бегом, марш! Два километра по плацу. А ты, Швецов, три! И не натягивай на себя ничего. Беги так!

И Саша бежал. Не только видя, но и чувствуя, как колышутся складки жира.

Три километра он не смог пробежать. Даже два не осилил. Упал на асфальт плаца и изобразил обморок.

Пузырев подошел к Саше, нагнулся над ним и процедил:

– Симулянт. Встал и побежал… Немедленно!

Швецов поднялся, сделал несколько десятков шагов, но вновь остановился. Он реально больше не мог бежать.

Пузырев дал ему пинка. Саша только вздрогнул, но с места не тронулся.

Глаза ротного налились кровью.

– Марш в казарму мыть сортир! – рыкнул он. – Ужина лишаешься. Вместо него будешь учиться подтягиваться. Кроме этого, три наряда вне очереди. Пшел!

Это был не единичный случай. Пузырев постоянно находил поводы для наказания. И самым, пожалуй, страшным было лишение обеда или ужина. Саша и так не наедался. Армейское питание казалось ему очень скудным. Он постоянно хотел есть. Тех денег, что ему присылали из дома, хватало ненадолго; Саша тратил их за день. Шел в магазинчик при части, покупал тушенки, рыбных консервов, конфет, печенья. С этой снедью он отправлялся в лесок и за один раз все съедал. Он не мог принести продукты в часть – там нужно было бы делиться с ребятами, и тогда ему опять ничего бы не досталось. После этих «банкетов» Саша мучился несварением. А Пузырев, видя состояние солдата, только больше гонял его.

Однажды Саша объелся творога, и его всю ночь мучил понос. Утром он попросил разрешения у ротного сходить в санчасть. Но Пузырев решил, что солдат просто хочет отлынить от пробежки и подтягиваний, и погнал его на спортплощадку.

– Швецов, на турник! – скомандовал он.

– Товарищ старший лейтенант, я не могу, у меня болит желудок…

– С чего, Швецов? Ты вчера не ужинал. Или втихаря хомячишь? То-то я смотрю, жиров меньше не становится.

– Никак нет, не хомячу, – соврал Саша. Сослуживцы его и так недолюбливали, а если бы они узнали о его «банкетах», стали бы презирать.

– Тогда марш на турник! Сможешь подтянуться десять раз, отпущу в санчасть.

Саша подпрыгнул, зацепился пальцами за перекладину и начал…

– Раз! – считал Пузырев. – Два, три, четыре, пять… – Сделав половину нормы, Саша почувствовал усталость. А еще непреодолимое желание облегчиться. – Ну? – крикнул Пузырев. – Чего завис? Давай еще пять раз. Начали… Раз, два…

Но Саша больше не мог. Ни подтягиваться, ни терпеть…

– Ладно, давай еще разок, и хорош. Всего раз, Швецов!

Саша напрягся и…

В штанах стало горячо. Швецов чувствовал, как по ногам потекло теплое, жидкое, вонючее…

Дерьмо.

Вскоре вонь разнеслась по округе. Солдаты зажали носы. Пузырев матерно выругался.

Саша рухнул на землю. Сгорая от стыда, он, перемазанный землей и дерьмом, мокрый от пота и слез, понесся прочь от спортивной площадки.

На следующий день на стрельбах Саша прострелил себе ногу. Намеренно. Он был готов на все, только бы оказаться подальше от тех, кто стал свидетелем его позора. Саша надеялся, что после больницы его переведут в другую часть. Пусть в штрафбат, все равно.

Но вышло даже лучше: нога, зажив, плохо сгибалась, и Сашу комиссовали.

Вернувшись домой, парень сказал родителям:

– Я хочу похудеть. Пожалуйста, помогите мне.

– Как, сынок? – спросила мама.

– Не давайте мне жрать. Даже если буду просить, не давайте!

Они, конечно, согласились. Но их решимости надолго не хватило. Видя, как страдает их мальчик, поглощая капусту да пустой несоленый рис, старались подсунуть ему то пирожок, то конфетку. От одного пирожка ведь ничего не будет, как и от конфетки. Нельзя же себя совсем вкусненького лишать!