Лунный камень(ил. В.Высоцкого)

– Надеюсь, вы не считаете Розанну причастной к пропаже алмаза? – осмелился я спросить.

Углы меланхолических губ Каффа искривились, и он пристально посмотрел мне в лицо.

– Я думаю, лучше будет не говорить вам ничего, мистер Беттередж, – сказал он, – а иначе вы, пожалуй, расстроитесь.

Я усомнился: уж точно ли удалось мне тогда, в саду, провести знаменитого Каффа? К моему облегчению, нас прервал стук в дверь, и пришло известие от кухарки: Розанна Спирман просит разрешения выйти по всегдашней своей причине: болит голова и хочется подышать свежим воздухом.

По знаку сыщика я сказал:

– Пусть ее идет.

– Где у вас выход для прислуги? – спросил он, едва мы остались одни.

Я показал ему его.

– Заприте дверь вашей комнаты, – проговорил сыщик, – и, если кто-нибудь спросит обо мне, скажите, что я сижу здесь и размышляю.

Он опять скривил углы своих губ и исчез.

Оставшись один, я почувствовал сильнейшее любопытство, подтолкнувшее меня самолично заняться розысками.

Было ясно, что подозрения сыщика Каффа были возбуждены ответами слуг на допросе. А две служанки (кроме самой Розанны), остававшиеся на допросе дольше других, – горничная миледи и горничная по дому, – были из самых ярых гонительниц несчастной девушки. Придя к этому заключению, я будто случайно заглянул в людскую, увидел, что там происходит чаепитие, и тотчас на него напросился. (Кстати, напоить сплетницу чаем – это то же, что подлить керосину в гаснущую лампу.)

Конец ознакомительного фрагмента.