Лунный лик. Рассказы южных морей

— Палуба была в ужасном виде, — прибавил помощник.

— Так ли я понял?.. — начал Берти.

— Да, да! — сказал капитан Ганзен. — Это несчастный случай; он утонул случайно.

— Но палуба?..

— Вот именно. По секрету я, так и быть, скажу вам: они пустили в дело топор.

— Вот эта самая ваша команда?

Капитан Ганзен утвердительно кивнул головой.

— Прежний шкипер был слишком уж беспечен, — объяснил помощник. — Он не успел повернуться, как они его прикончили.

— У нас нет никакой власти над ними, — пожаловался шкипер. — Правительство обычно на стороне негров и защищает их против белых. Вы не имеете права стрелять первым. Вы должны предоставить первый выстрел негру, иначе закон обвинит вас в убийстве и сошлет на Фиджи. Вот почему здесь так часты всякие несчастные случаи.

Позвали к обеду, и Берти со шкипером спустились вниз, оставив помощника на палубе.

— Следите внимательно за этим черным дьяволом — Ауики, — предостерег, уходя, шкипер. — Мне он не внушает доверия. Я уже несколько дней к нему приглядываюсь.

— Есть, — ответил помощник.

Обед уже кончился, а шкипер дошел лишь до середины своего повествования о резне на пароходе «Шотландские Вожди».

— Да, — продолжал он, — это было лучшее судно на всем побережье. И вот, не успев повернуть вовремя, оно устремилось прямо на рифы; большая флотилия каноэ направилась к нему. На борту находились пять белых и команда из двадцати чернокожих, уроженцев Санта-Крус и Самоа, а спасся только судовой приказчик. Кроме того, там было шестьдесят завербованных рабочих. И они все были каи-каи…

— Каи-каи?

— О, прошу извинения, это значит — они были съедены. Было еще одно судно «Джемс Эдвард», чудесно оснащенное…

В это время с палубы донесся резкий окрик помощника и дикие вопли. Раздалось три выстрела, затем послышался отчетливый всплеск воды. Капитан Ганзен мгновенно взбежал по трапу, и перед глазами Берти сверкнул блестящий револьвер, выхваченный на бегу капитаном. Берти поднялся значительно медленнее и нерешительно высунул голову в отверстие люка. Но, казалось, ничего не произошло. Помощник, дрожа от возбуждения, стоял с револьвером в руке. Вдруг он отскочил, полуобернувшись назад, словно опасность угрожала с тыла.

— Один из туземцев упал за борт, — сказал он неестественным, натянутым тоном. — Он не умел плавать.

— Кто? — спросил шкипер.

— Ауики, — последовал ответ.

— Но подождите, ведь я слышал выстрелы, — говорю вам, выстрелы, — сказал Берти в страшном волнении, почуяв какое-то загадочное приключение, к счастью, уже миновавшее.

Помощник набросился на него рыча:

— Это наглая ложь! Не было ни одного выстрела. Негр упал за борт.

Капитан Ганзен смотрел на Берти тусклыми, немигающими глазами.

— Но я… я ведь думал… — начал Берти.

— Выстрелы? — задумчиво произнес капитан Ганзен. — Выстрелы? Вы слышали хоть один выстрел, мистер Джэкобс?

— Ни одного, — ответил мистер Джэкобс.

Шкипер с торжеством посмотрел на своего гостя и сказал:

— Несомненно, несчастный случай. Идемте вниз, мистер Аркрайт, и покончим с обедом.

Эту ночь Берти спал в каюте капитана, крохотной комнатке, отделенной от большой кают-компании. Передняя переборка была украшена стойкой с ружьями. Под койкой стоял большой ящик; вытащив его, Берти нашел там запас боевых припасов, динамита и несколько коробок с детонаторами. Он предпочел взять себе койку у противоположной стены. На маленьком столе, совсем на виду, лежал журнал «Арлы» — Берти не подозревал, что капитан Малу распорядился его приготовить. Берти прочел в нем, что 20 сентября два матроса упали за борт и утонули. Берти читал между строк и понимал, в чем тут дело. Дальше он узнал, что одна китобойная лодка с «Арлы» подверглась нападению лесных жителей у берегов Суу и потеряла трех матросов; что шкипер застал повара за варкой человеческого мяса на огне судовой печи; мясо было приобретено командой на берегу в Фуи; случайный взрыв динамита при сигнализации уничтожил матросов одной лодки. Там рассказывалось о ночных нападениях; о бегстве из портов и ожидании рассвета; о нападениях лесных жителей в мангиферовых зарослях и флотилий приморских жителей — в больших проливах. С монотонной настойчивостью перечислялись там случаи смерти от дизентерии. С испугом отметил он, что от дизентерии погибло двое белых, находившихся на борту «Арлы» в качестве гостей.

— Должен сказать вам, — заявил Берти на следующий день капитану, — что я просмотрел ваш журнал.

Шкипер был недоволен и даже рассердился, что судовой журнал был оставлен в каюте.

— Все эти случаи смерти от дизентерии — вздор, все равно как и случайные прыжки за борт, — продолжал Берти. — Что, собственно, означает эта дизентерия?

Шкипер откровенно выразил восторг по поводу проницательности гостя, хотя сначала с негодованием отрицал это предположение, а затем любезно уступил:

— Видите ли, мистер Аркрайт, дело обстоит так: эти острова и без того пользуются дурной славой. С каждым днем все труднее становится заполучить на службу белого человека. Предположим, человек убит. Компания должна за большие деньги нанять другого. Но если человек умер просто от болезни, тогда все в порядке. Новички болезней не боятся, их страшит быть убитыми. Поступая на «Арлу», я полагал, что шкипер ее умер от дизентерии. А потом уже стало поздно. Контракт был заключен.

— И кроме того, — прибавил мистер Джэкобс, — слишком уж часто бывают несчастные случаи. Это может вызвать подозрения. Во всем вина правительства. Иначе белый человек не имеет возможности защищаться от негров.

— Да, вспомните «Принцессу» и ее помощника-янки, — подхватил шкипер. — На ней находилось пять белых, не считая правительственного агента. Капитан, агент и приказчик причалили к берегу в двух лодках. Все они были убиты — все до единого. На борту остались помощник, боцман и около пятнадцати матросов из Самоа и Тонгана. Толпа негров бросилась к ним с берега. При первом же натиске была перебита вся команда и боцман. Помощник захватил три сумки с патронами и два винчестера и забрался на краспицсалинг. Он единственный остался в живых, и нечего удивляться, что он совсем обезумел. Он стрелял из одного ружья; наконец его уже невозможно было держать в руках, настолько оно накалилось; тогда он взял другое. Палуба была вся черная от толпы негров. Он прогнал их. Он сбивал их, когда они скакали за борт, и продолжал стрелять, когда они схватились за весла. Тогда они бросились в воду и пустились вплавь, а он, обезумевший, уложил еще шестерых. А как, по-вашему, он поплатился за это?

— Сослали на семь лет на Фиджи, — злобно фыркнул помощник.

— Правительство заявило, что он не имел права стрелять, когда они прыгнули за борт, — пояснил шкипер.

— Вот почему они умирают теперь от дизентерии, — закончил помощник.

— Невероятно! — сказал Берти, испытывая сильное желание поскорее закончить свое путешествие.

Позднее он разговорился с чернокожим, на которого ему указали как на каннибала. Его звали Сумасои. Он провел три года на плантациях в Квинслэнде, побывал и на Самоа, и на Фиджи, и в Сиднее; служа матросом на шхуне для вербовки рабочих, посетил Новую Британию, Новую Ирландию, Новую Гвинею и острова Адмиралтейства. Он был большой шутник и в разговоре с Берти следовал примеру шкипера. Да, он съел много людей. Сколько? Он не может всех припомнить. Да, и белых людей тоже, их мясо очень вкусно, если только они не больные. Однажды Сумасои съел больного.

— Плохое дело! — воскликнул он при этом воспоминании. — Мой совсем заболел после него. Живот много болел.

Берти содрогнулся и осведомился относительно голов. Да, на берегу Сумасои хранил несколько голов, хорошие головы — высушенные на солнце и прокопченные. Есть голова капитана шхуны. С длинными бакенбардами. Сумасои продал бы ее за два соверена. Есть у него и несколько детских голов, но плохо сохранившихся, он их уступит за десять шиллингов.

Спустя пять минут Берти очутился возле одного негра, пораженного страшной накожной болезнью; он сидел рядом с ним на верхней ступеньке трапа. Берти отстранялся от него и после расспросов узнал, что это проказа. Он поспешил вниз и старательно вымылся антисептическим мылом.