Лунный парк

Ассоциации возникали самые привлекательные, и мысли мои снова унеслись в прошлое, в кэмденские годы. На самом деле весь кампус – атмосферой, расположением спальных корпусов, конструкцией основных зданий – напоминал мне Кэмден, впрочем, это тоже был небольшой гуманитарный колледж в изрядной тьмутаракани.

– Йо, мистер Эллис, отличная была вечеринка – че как? – позвал меня кто-то.

Я обернулся, это был перец из моей группы, таланта у него – кот наплакал.

– Йо, худо, Джесси, очень худо, – добродушно отозвался я и добавил, как будто вспомнив: – Держи пистолетом!

Пока я шел к Амбару, ко мне подходили студенты и благодарили за вечеринку – на которую никого из них не звали, но они тем не менее явились. На мою профессорскую улыбочку они отвечали довольным смехом.

Был среди них и нервный еврейчик (Дэвид Абромович), которому я кивнул походя. Надо признаться, к нему меня немного влекло. Поздравления с удавшейся вечеринкой не иссякали, и я отвечал на них с не меньшим радушием, даже тем студентам, которых в глаза не видел.

На двери кабинета я нашел записку от студентки, имя которой не показалось мне знакомым, – она отменяла встречу, которой я не назначал, и приносила извинения за «инцидент» на занятии в прошлый четверг. Я изо всех сил постарался вспомнить эту студентку и что это был за инцидент, но ничего так и не прояснилось. Вдобавок занятия проходили как во сне – все было настолько спокойно и комфортно и неформально, что даже намек на инцидент вызывал опасения. В аудитории я всегда старался быть беззаботным, выдавать побольше ободряющих комментариев, но, поскольку я был так знаменит и, возможно, ближе им по возрасту, чем кто-либо из преподавателей (впрочем, в отношениях с коллегами я придерживался полнейшей автономии и знать наверняка не мог), ученики смотрели на меня с благоговейным трепетом. Подвергая рассказы критическому разбору, я старался не обращать внимания на страх и тревогу, мучившие моих студентов.

Я уселся за стол, тут же открыл ноутбук и стал придумывать сон для доктора Ким, крохотной психоаналитички корейского происхождения, на которую жена вышла через нашего семейного консультанта доктора Фахейду.

Будучи непреклонной фрейдисткой, доктор Ким истово верила в то, что подсознательное способно проявлять себя в образах из сновидений, и каждую неделю требовала от меня новый сон, дабы подвергнуть его толкованию, но из-за ее акцента я не понимал и половины из того, что она говорила, а вдобавок уже давно не видел снов, так что переносил наши встречи с большим трудом. Однако на этих визитах настаивала Джейн (и платила за них), так что легче было потерпеть несколько часов, чем нарываться на неприятности из-за неявки. (Кроме того, эта клоунада позволяла продлевать рецепты на клонопин и ксанакс, а без них я покойник.) Тем временем доктор Ким стала что-то просекать и с каждым новым выдуманным сном делалась все подозрительней, но сегодня с меня причиталось сновидение, так что в ожидании, пока Эйми Лайт придет (и, по возможности, разденется), я, послушный долгу, сосредоточился на том, что в данный момент могло бурчать мое подсознание. Взглянув на часы, я понял, что прислушиваться надо побыстрее. Мне нужно было придумать сон, набрать его, отправить на принтер и – после неочевидного еще секса с Эйми Лайт – нестись в кабинет к доктору Ким, чтобы поспеть к трем. Итак: вода, авиакатастрофа, домогательства борзой… барсучихи (помним: с животными у меня нелады); я сидел в самолете голый, борзая барсучиха была… тоже на борту, и знали ее, кажется… Джейн.

Когда я поднял глаза, в дверях стоял студент и смотрел на меня с робостью. На первый взгляд в нем не было ничего необычного: высокий, черты правильные, пожалуй, даже типичные, лицо худое, точеное, густые, коротко остриженные, каштановые с рыжиной волосы, рюкзак за плечами. На нем были джинсы и старинный, оливкового цвета свитер «Армани» с дизайнерским лейблом – орлом (старинный, потому что, когда я учился в колледже, у меня был такой же). В руках он держал бумажный стаканчик из «старбакс» и казался более настороженным, чем большинство близоруких лентяев, населявших кампус. Я хоть и не мог его вспомнить, все же был уверен, что видел его где-то раньше, в общем, я был заинтригован. Кроме того, он держал томик моего первого романа, «Меньше нуля», отчего я даже привстал и сказал:

– Здрасьте.

С парнем чуть удар не случился оттого, что я обратил на него внимание, и на время он потерял дар речи, пока я не поторопился что-то сказать.

– У вас в руках замечательный роман…

– Ах, да, привет, надеюсь, не помешал.

– Нисколько. Пожалуйста, входите.

Он отвел глаза и густо покраснел, потом бочком вошел в кабинет и осторожно присел на стул возле моего письменного стола.

– В общем, мистер Эллис, я ваш большой поклонник.

– А разве формальности здесь еще не запрещены законом? – произнес я с деланой неприязнью на лице в надежде расслабить парня, поскольку сидел тот в крайнем напряжении. – Зовите меня Брет. – Пауза. – А раньше мы не встречались?

– М-м, меня зовут Клейтон, я первокурсник, так что – вряд ли, – ответил парень. – Я просто хотел спросить, не подпишите ли вы для меня эту книжку? – Руки его слегка тряслись, когда он приподнял томик.

– Ну конечно. С большим удовольствием.

Я внимательно изучал его, пока он протягивал мне девственную, будто ни разу не читанную книжку. Открыв ее на титульном листе, я увидел, что это было первое издание, отчего томик в моих руках становился вещью чрезвычайно редкой и ценной.

– Через пару минут у меня занятия, так что… – Он указал на себя.

– Ну конечно, я вас не задержу. – Я положил книгу и осмотрел стол в поисках ручки. – Итак, Клейтон, полагаю, друзья зовут вас Клей.

Он уставился на меня, после чего, поняв, к чему я клоню, ухмыльнулся и произнес:

– Ну да. – Он махнул в сторону книги. – Как героя этого романа.

– Я так и подумал, – сказал я, открывая ящик стола. – Может, здесь найдется? – Я нашел ручку и поднял глаза. Парень вопросительно смотрел на меня. – Так, все верно. Вы правы, – заверил я, но все-таки не удержался: – Мне очень знакомо ваше лицо.

Он просто пожал плечами.

– И какой же у вам основной предмет?

– Я хочу стать писателем. – Это признание, казалось, дается ему с трудом.

– А вы подавали заявку на мой семинар?

– Я первокурсник, а туда берут только третьекурсников и выпускников.

– Допустим, я бы мог потянуть за нужные струны, – тонко намекнул я.

– На каком основании? – спросил он с вызовом в голосе.

Тут я сообразил, что беззастенчиво флиртую, и, устыдившись себя, резко перевел взгляд на книжку и ручку в моей руке.

– Да и пишу я так себе, – произнес он, выправляя осанку и ощущая едва уловимый сдвиг в атмосфере кабинета.

– Все мои студенты пишут не блестяще, так что вы вполне подойдете, – сухо засмеялся я.

Он даже не улыбнулся.

– Мои родители… – Он снова колебался. – На самом деле мой папа… он хотел, чтоб я пошел в бизнес-школу, так что…

– Ну да, дилемма старая как мир.

Клейтон нарочито посмотрел на часы – еще один жест, показывающий, что ему уже пора.

– Вы просто напишите мое имя, то есть – свое имя. – Он встал.

– Вы сейчас над чем-то работаете? – мягко спросил я, выписывая на титульном листе свою фамилию с нехарактерными росчерками.

– Ну, я уже написал часть романа.

Я вернул ему книгу.

– Что ж, если захотите показать мне что-нибудь… – И мое предложение повисло в ожиданий, что он его примет.

В этот момент я понял, где видел Клейтона.

Вчера он был на нашем Хэллоуине.

Это он был в костюме Патрика Бэйтмена.

Это на него я смотрел из окна Сариной комнаты, когда он исчез во тьме Эльсинор-лейн.

Я сделал вдох, что-то дернулось во мне, я поежился.

Он уже упаковывал книжку в рюкзак, когда я спросил:

– А вас вчера не было на празднике, который мы с женой устроили у нас дома?

Он напрягся и сказал:

– Нет. Нет, не был.

Это прозвучало настолько естественно, что я так и не распознал, врет он или нет. Кроме того, если уж он явился на вечеринку без приглашения, то с какой стати признаваться в этом теперь?

– Правда? А мне казалось, я вас там видел, – продолжал давить я.