Лунный плантатор
Шрифт:
— Одеться…
…С левого фланга в ставку спешил молодой поручик с донесением от драгун…
— Привести себя в порядок…
…Засадный полк уже укрылся в лесочке за Ведьминым ручьем…
— В час дня, — продолжал Семибаба. — У нас съемка на Чапыгина. Если бы вы знали каких трудов мне стоило пропихнуть вас в это чертово ток-шоу! Это самая популярная промываловка мозгов на нашем телевидении. У вас будут миллионы телезрителей. Это как выстрел из пушки!
…Все было подготовлено к решающему сражению.
— Вы меня слышите? — спросил Семибаба.
— Я готов, — ответил Родион.
— Хорошо, —
Родион поднял руку и все замерло.
— Подниматься в квартиру я не стану…
Легкий ветерок чуть шевелил полотнища штандартов.
— Вы увидите мою машину у подъезда и спуститесь…
Тишина повисал над полем боя.
— У меня зеленое БээМВэ…
Родион медленно опустил руку.
— Вам понятно?
— Огонь! — скомандовал Родион.
Дворничиха воткнула в сугроб лопату и стала поправлять на голове косынку.
Глава двадцать девятая
В который начинается телевизионный кошмар, и в которой рассказывается о всех четырех случаях близкого знакомства Родиона и телевидения
Как заявил в свое время персонаж известного кинофильма в ответ на, отнюдь, непростой вопрос:
— Что будет?
— Ничего не будет! Ни газет, ни журналов, ни книг, ни радио — только телевидение. Одно сплошное телевидение!
Хотелось бы представить себе такую почти апокалиптическую картинку. Ничего нет — есть только телевидение. Телевидение здесь, телевидение там, телевидение тут. Везде!
Приходите вы домой, вас встречает телевизионная жена, телевизионные дети несут вам телевизионные дневники в которых стоят телевизионные отметки по телевизионным предметам.
Вы снимаете телевизионные ботинки идете на телевизионную кухню, открываете телевизионный холодильник и достаете из него телевизионное пиво. Пока телевизионная жена разогревает вам телевизионный ужины вы смотрите по телевизору телевизионные новости.
Телевизионной вилкой вы кромсаете телевизионные сардельки, читая телевизионную газету с телевизионной программой телепередач.
По телевизионному телефону вам звонит телевизионный приятель и вы обсуждаете телевизионные подробности вчерашнего телевизионного футбольного матча, а так же то, что вчера по телевизору показывали вашего телевизионного начальника.
Откушав телевизионного ужина и напившись телевизионного чая вы проходите в телевизионную спальню и ложитесь в телевизионную постель.
Уложив телевизионных детей видеть телевизионные сны к вам приходит телевизионная жена и вы с ней занимаетесь телевизионной любовью.
Телевизионным утром вас будит телевизионный будильник и голова у вас как телевизор — в ней, что-то трещит и щелкает.
Поправив телевизионную антенну вы подходите к телевизионному зеркалу стираете пыль со своего телевизионного кинескопа.
Облачившись в телевизионный костюм и наведя телевизионный глянец на телевизионных ботинках, вы открывает телевизионную дверь, что бы идти на телевизионную работу.
Телевизионная жена на прощание чмокает вас в телевизионную щеку и говорит голосом телевизионного диктора:
— Пока, мой дорогой телевизор!
Вот такой глобальный
телевизионный кошмар.Но слава богу мир еще не сдвинулся окончательно на почве телевидения. То есть какие-то подвижки конечно есть, но не на столько. Пока все еще тихо, мирно, а некоторые граждане вообще без телевизора умудряются обходится.
Для Родиона Оболенского это было четвертое в жизни близкое знакомство с телевидением.
Первый раз еще в детдоме он, на пару Костей Остенбакиным, под покровом тихого часа и тайком от дремлющей на вахте нянечки, пытался выковырять из стоящего в игровой комнате, включенного в сеть телевизора Хрюшу со Степашей, ловок орудуя найденным во дворе куском жесткой проволоки и перочинным ножом. Было им обоим по шесть с половиной лет и ничего кроме искр, треска, дыма да увесистых шлепков от проснувшейся нянечки у них в тот злополучный день из этой затеи не вышло. Как только током не шандарахнуло — непонятно. Но Родик усвоил преподанный ему жизнью урок и понял, что телевидение штука не только интересная, но о опасная.
Второй раз, уже в более зрелом возрасте он с тем же Костей пытались обменять то самый многострадальный черно-белый телевизор «Горизонт» на роскошный кожаный футбольный мяч, для чего телевизор был ночью спущен из окна на простынях и вынесен за ограду детдома. В процессе обмена молодые люди были пойманы дежурным преподавателем и на месяц приговорены к уборке территории детского дома. Тогда Родион уяснил себе, что телевидение — штука наказуемая.
Третий раз, через несколько десятков лет уже один, без помощи Кости Остенбакина, Родион провернул аферу с тремя вагонами несуществующих японских телевизоров, заработал на этом свой первый миллион рублей. На выходе, правда получился «пшик», потому, что время проведения аферы совпало с проходившим в стране обменом старых денег на новые, но Родион навсегда выяснил, что телевидение — вещь выгодная.
И вот теперь Родион в четвертый раз закинул невод, оказавшись в святая святых телевидения, там где создаются телепередачи и откуда по волнам эфира разносится слово человеческое.
Вместе с Семибабой он поднялся по ступенькам телецентра и оказался в проходной. За стеклом аквариума пропускного пункта сидел охранник-вахтер и встречал входивших ленивым, мутным от бесконечного мелькания человеческих лиц взглядом.
Пока Родион осматривался в огромном холе отделенном от проходной высоким бордюром, Петра Алексеевич о чем-то пошептался с охранником, показал ему одно из своих многочисленных репортерских удостоверений, велел Родику немного обождать, проскользнул через турнике и исчез за дверьми лифта, вход в который располагался рядом с проходной.
Минут через десять он появился мило и непринужденно беседуя с довольно симпатичной женщиной средних лет в несколько фривольном костюме с большим декольте. Петр Алексеевич указал ей на Родиона.
— Вы — граф Оболенский? — спросила она Родика через бордюр.
— Да, — улыбнувшись ответил Родион. — Я — граф Оболенский… Но вы можете меня звать просто: Граф… Или даже еще проще… — Родион спародировал иностранный акцент. — Как это по-русски, ласково? О! Графин!
— А ваш американец — шутник! — сказала женщина Семибабе.