Лунный прилив

Погруженная в свои мысли, она не сразу заметила, что автобус свернул и теперь двигается в восточном направлении. Достигнув вершины пологого холма, он направился к деревне, которая ютилась вокруг церкви, обнесенной квадратной башенной крепостью. Ферндэйл — и церковь Святого Петра. У Грир закружилась голова, прежде чем она поняла, что затаила дыхание. В груди защемило. И она снова наклонилась, обхватив металлический поручень.

Первые несколько домов стояли на больших участках, и их соломенные крыши на проволочных каркасах возвышались над белокаменными стенами. Вдоль коротких садовых тропинок пестрыми кустами вились душистый горошек и львиный зев, а в зарослях фуксии до сих пор алели пятна запоздалых цветков.

По мере приближения к центру деревни с обеих сторон узких улочек появлялось все больше магазинов. Заворачивая, автобус наклонялся, едва ли не касаясь зданий. На улице возле овощных магазинов покупатели выбирали себе продукты из пестрой россыпи плодов и клали их на лагунную чашу старинных весов. Грир схватывала каждую яркую сцену и удерживала ее в памяти, блокируя другие мысли, пытавшиеся ворваться в голову.

— Дальше не пойдет!

Через секунду после громкого выкрика кондуктора автобус остановился. Грир увидела, как тот выбежал на тротуар и исчез в ближайшем магазинчике. Она подождала, пока остальные пассажиры верхнего яруса направятся к выходу, и пристроилась за ними.

Церковь Святого Петра находилась в дальней части небольшого проходного участка — как предположила Грир, открытого для пользования местными земледельцами. Она прогулочным шагом прошла по тротуару, окаймленному густой травой, под старыми шишковатыми дубами, на ветках которых еще раскачивалось по одному случайному листу. Черные дрозды планировали и приземлялись неподалеку от нее, дрались за скорлупу земляного ореха и разлетались, стоило ей подойти поближе.

Церковное кладбище окружала зеленая металлическая ограда. Не медля ни секунды, Грир толкнула ворота и зашла внутрь. Участок пересекали многочисленные тропинки, вдоль каждой из которых тянулись ряды могил. Она остановилась. Откуда начать поиск? В кошельке у Грир лежала записка с нужным местом, но цифры бы все равно ни чем ей не помогли. К церкви примыкал дом приходского священника. Викарий мог бы подсказать Грир, где найти могилы, но в эту минуту ей не хотелось ни с кем заговаривать.

Между могильными плитами с высеченными на них метками пролегали дорожки из щебня. Грир начала искать могилу: она методично продвигалась вглубь от главной тропинки, потом возвращалась, быстро просматривая надписи по обе стороны и останавливаясь, только когда выцветшее имя было непросто прочитать. На могиле Колина должно быть простое надгробие. Он во всем предпочитал скромность, поэтому Грир заказала плоскую плиту, на которой было высечено только два имени, его и Коллин, и даты их рождения и смерти.

Она чуть было не пропустила нужное место. Зажатая между двумя массивными памятниками, могила не привлекла внимания Грир, тем более что у основания был белый мраморный ангелок. Она прошла мимо, но вернулась, потому что окончание фамилии привлекло ее внимание.

Грир аккуратно прокладывала себе путь к мраморному ангелу, утопая ногами в вязком торфе, и, добравшись до могилы, склонилась к ее каменному краю. Надо было принести цветы. Надпись на плите была выгравирована точно в соответствии с ее пожеланием. Но она не заказывала ангела. Может быть, это местный обычай — устанавливать ангела на могиле ребенка? Прикасаясь к нему, Грир ожидала ощутить холод камня, но отделочный слой был гладким и теплым. Откуда бы ангелок здесь ни взялся, он ей понравился.

Сев на корточки, Грир сжала пальцами подкладку внутри карманов пальто. Ни гравия, ни азалий в двух кадках на возвышении она тоже не заказывала. Кто-то хорошо позаботился о могиле. Возможно, они знали, что у этих людей здесь нет никого из близких, поэтому и уделили им столько внимания.

Слезы полились по щекам, сдавливая горло и затуманивая взгляд, и Грир знала, что так и должно быть. Закрыв лицо руками, она склонила голову, прижавшись лбом к коленям. Я скучаю по вас. Скучаю по вас. Скучаю по вас.

Подняв мокрое лицо, Грир поморщилась от солнца, выглянувшего из-за туч. Колин был сильным человеком, добрым, но при этом приземленным. Что он сказал ей после того, как Диана и Том Уайетт умерли с разницей всего в несколько месяцев, оставив Грир абсолютно разбитой и опустошенной? Скорбеть — вот что он велел ей делать, прибавив, что она имеет на это полное право. И если бы Грир не отдалась скорби, то ей потребовалось бы гораздо больше времени, чтобы пережить эту потерю. Но каким шоком были для нее последующие слова мужа о том, что пришло время жить дальше: «Не забывай их, но отпусти. Уже можно отпустить».

Если бы он мог поговорить с ней сейчас, то сказал бы те же слова. И был бы прав. Грир никогда не забудет Колина и их ребенка, но пришло время двигаться дальше. Они навсегда останутся в ее сердце. Жизнь никогда больше не станет такой же радостной, как прежде, но может снова стать полной и спокойной. Иногда боль будет с новой силой вспыхивать в ее душе. Но с каждым разом все реже.

Какое-то время Грир просто слушала пение птиц, наблюдая за летящими облаками. Это была переломная минута. Прошлое должно быть возвращено на свое место, чтобы освободить дорогу настоящему. Частью этого настоящего были ее ныне живущие биологические родственники, и вот наконец пришло время отправиться на их поиски.

Грир решительно зашагала к церкви. Витражные стекла отражали солнечный свет, превращавший фасеты в сверкавшие грани драгоценных камней. Массивные дубовые двери в раме, выполненной в нормандском стиле, были украшены потускневшими медными вставками. Легко повернув ручку, Грир вошла в здание церкви и поморщилась от ударившего в нос запаха ладана и старинных книг.

Именно старинные книги и были главной целью визита Грир. А точнее, записи о крещении. Ее собственная справка о крещении была подписана викарием этой церкви. А деревня Ферндэйл когда-то была домом ее матери. Так что и о ней тоже должна найтись запись.

Неровные каменные плиты эхом отвечали на шаги Грир. Три ряда деревянных скамеек, разделенных широкими проходами, тянулись к кованой решетке алтаря. Грир медленно прошла под величественными каменными сводами, колонны которых были увенчаны резными щитами и фигурками херувимов. В полосках света, проникавшего через окна и прорезавшего дорожку к алтарю, парили блестящие пылинки.

— Добрый вечер, мисс. Я могу вам помочь?

Грир подпрыгнула от неожиданности:

— Что?

Она обернулась, ища, откуда раздался голос, и увидела пожилого мужчину, преклонившего колени перед кафедрой на одном из особо отгороженных мест.

— Прошу прощения, если напугал вас, — сказал старик. Когда он поднялся, разглаживая складки черной рясы, то оказался ростом не выше ее.

— Нет... э... викарий. — В любом случае это обращение должно подойти, решила Грир. — Просто не ожидала никого здесь увидеть.

— Я мистер Рассел, — представился мужчина. — Всего лишь церковный служитель, не пастор. Вы хотели его видеть? Думаю, он на месте.

Мужчина был кем-то вроде смотрителя, насколько поняла Грир. И выглядел довольно пожилым, а значит, служил на этом месте уже долго.