Луны морозные узоры. Часть 2

— Я не служу Феа, — возразила я.

— Слухи утверждают обратное, — Изабелла взяла бокал, сделала глоток вина. — В Афаллии и некоторых других странах Феа называют богиней иллюзий, теней и безумия, ее символы темная луна, сова и волк, а те, кому не удалось выбраться из сетей ее жриц, однажды сходят с ума.

— Когда ты намерена посетить колдунью? — я меняю тему, не желая обсуждать с Изабеллой богов, ни своих, ни чужих.

— Сегодня вечером. Надеюсь, я смогу воспользоваться вашим экипажем?

— Нет.

— Отчего же? Или ты боишься слухов, если кто-то заметит у колдуньи карету с вашим гербом? — по губам Изабеллы скользит быстрая змеиная усмешка. — Она ведь не только в вопросах зачатия помогает, но и в иных, противоположных случаях… избавляет от лишнего бремени, например.

Я с трудом сдерживаю возмущение от одного лишь подобного нелепого предположения, от недопустимости его, от грязи, что чудилась за фразой этой.

— У нас нет ни экипажа, ни лошадей, — я стараюсь говорить спокойно, ровно, не показывая, задел ли меня очередной ядовитый укус собеседницы. — В Верде мало кто содержит их, разве что те, кто живет на окраине.

— И вы ходите пешком? — по брезгливому, полному священного ужаса выражению лица Изабеллы я понимаю, насколько противна ей мысль эта — идти пешком дальше одного квартала.

— Иногда да. Иногда вызываем наемный экипаж. В городе их много, можно как остановить свободный на улице, так и заказать заранее к нужному часу. Возницы хорошо знают Верде и его окрестности, они могут помочь, если тебе неизвестно, куда именно надо ехать, и это дешевле и удобнее, чем содержать свой. К тому же наемный экипаж позволяет сохранить инкогнито в случае необходимости. Если ты не станешь кричать на всех углах, кто ты, то никто и внимания на тебя не обратит, тем более в Верейе.

— Что ж, прекрасно, — Изабелла залпом, будто простую воду, допивает остатки вина, ставит бокал на стол. — Тогда, надеюсь, тебя не затруднит вызвать экипаж примерно на десять часов вечера. И надеюсь, возница сможет довезти нас куда мне надо.

— Нас? — повторяю я.

— Да, нас: меня, тебя и Грею, — охотно поясняет девушка и поднимается из-за стола. Смотрит на меня сверху вниз неожиданно печальным, отстраненным взглядом. — Я не могу ехать к колдунье без надлежащего сопровождения. Грея сильная и надежная, но она наемница, я плачу ей за мою охрану, однако поддерживать меня морально она не станет, что бы там ни случилось, что бы мне ни сказала колдунья. Пожалуйста, Лайали, я лишь прошу тебя побыть рядом.

И я киваю в слепой, безумной наполовину надежде, что чем быстрее Изабелла получит то, что хочет, тем скорее оставит нас в покое, а если Серебряная будет милостива к нам всем, то принцесса афаллийская и вовсе покинет наш дом раньше, чем вернется Мартен, чем они встретятся, и она начнет что-то требовать и у моего мужа.

Изабелла уходит, я оборачиваюсь и вижу стоящую возле кустов Кору, вижу в ее глазах неодобрение, недовольство и мрачное желание воплотить-таки свою угрозу в жизнь.

Немного позже я пишу Джеймсу короткую записку, в которой сообщаю об изменениях планов на вечер и прошу прислать кого-то надежного для нашего сопровождения, и отправляю с доверенным слугой.

Глава 4

Джеймс не просто присылает для нас сопровождение. В ответной записке он просит не заказывать экипаж и к назначенному часу приезжает сам, верхом и в компании двуликого из команды «Призрака». Я знакома с ним — его зовут Брейен Неттен, и он, как и Мартен, тоже родом из Афаллии, из небольшого прайда леопардов. Еще он высок, темноволос, темноглаз и красив, словно вышел из наивных девичьих мечтаний о прекрасном принце, что служит для Изабеллы достаточным основанием, чтобы примириться с некоторыми изменениями в плане и необходимостью ехать верхом. Грея остается дома — лошадей только две и Джеймс настаивает, что нам хватит и их, и его с Брейеном, дабы не волноваться по поводу безопасности, и кера с равнодушием истинной наемницы соглашается с повелением Изабеллы. К немалому моему удивлению, Изабелла не спорит, не язвит, не возмущается, наоборот, девушка мила, очаровательна, вежлива с обоими мужчинами и улыбается обоим же так, будто мы не собираемся под покровом ночи ехать за, может статься, спасением, решением ее судьбы, а присутствуем на балу в королевском дворце, где нет иных забот, кроме развлечений и придворных игр в любовь. Изабелла столь откровенно рада приезду Джеймса, что мне начинает казаться, будто она знала, что я напишу ему, что Джеймс не сможет отпустить меня ночью за город к какой-то неизвестной колдунье, не сопроводив при том меня лично.

Джеймс подсаживает меня в седло, Изабелла устраивается позади Брейена, и мы отправляемся. Ехать через половину Верде и дальше, за городские ворота, из которых нас за небольшую плату выпускают охотно, без лишних вопросов. Едем по южной дороге, широкой, пустынной и пропылившейся, в бледном свете щербатого месяца и крупных звезд, но вскоре сворачиваем на другую, поуже, ведущую через рощу. Джеймс точно знает, куда ехать — полагаю, он успел это выяснить, прежде чем отправляться с нами в неизвестность, — и с двуликим можно не бояться заблудиться, запутаться в тайных тропах. Впрочем, даже в сумерках видно, что и эта дорога хорошая, утоптанная, что ею пользуются регулярно, что то не петляющая, заросшая наполовину тропинка, оставленная редкими путниками.

Дом колдуньи находится за рощей, у подножия холма, на расстоянии достаточном, чтобы не привлекать ненужного внимания и одновременно не слишком далеко от надежных городских стен и удобств Верде. Сам дом, окруженный кольцом аккуратного, ухоженного палисадника, двухэтажный, каменный и добротный, говорит ясно, что хозяйка его не бедствует, что она не из тех колдуний, вынужденных скитаться, опасаясь преследований, или жить в лесу в хибарах и принимать тайно. Вокруг горят фонари, освещая грядки с лекарственными травами и небольшой квадрат двора так ярко, словно день был еще в самом разгаре. Едва мы останавливаемся и спешиваемся, как дверь открывается и на невысоком крыльце появляется женщина средних лет, одетая в простое платье. Изабелла сразу идет к ней, откидывает капюшон черной накидки, я слышу, как девушка что-то говорит, однако слов различить не могу. Я же медлю в нерешительности, не зная, следует ли мне снимать капюшон своей накидки, открывая лицо.

— А недурственно-то колдуньи живут, — заметил Брейен тихо, принимая у капитана поводья нашей лошади.

— Охота на колдунов не коснулась герцогства, — напомнил Джеймс. Он все время, всю дорогу поглядывал в сторону Изабеллы, ехавшей вместе с двуликим первой, и сейчас не сводил с девушки глаз, наблюдал пристально, оценивал.

Женщина кивнула и жестом пригласила следовать за ней. Изабелла обернулась к нам, поманила.

— Останься здесь, — велел Джеймс Брейену и, взяв осторожно меня под локоть, повел в дом.

Мы поднялись на крыльцо, миновали прихожую и оказались в маленькой чистой гостиной, обставленной скромно, но уютно, с разожженным в очаге огнем и пахнущую травами.

— Госпожу позовут через несколько минут, а вы соблаговолите подождать тут, — произнесла женщина. — Не желаете ли чаю, эля или вина?

— Нет, благодарю, — ответил Джеймс.

Женщина почтительно склонила голову и вышла.

— Вам ведь было назначено, миледи? — спросил мужчина задумчиво. — Ваша колдунья отнюдь не из тех, кто принимает в любое время и любого, кто постучит в ее дверь.

— Назначено, разумеется, — Изабелла расстегнула накидку, сбросила ее движением плеч, равно небрежным и выверенным. Огляделась с легким разочарованием, досадуя явно, что Брейен остался снаружи, а Джеймс не торопится подхватить накидку. — Грея слетала заранее и обо всем договорилась. Даже королева предупреждает о своем визите загодя, — девушка улыбнулась мне и повесила накидку на спинку кресла.

Я стиснула зубы, не давая вырваться вертящейся на языке колкости. Конечно же, если колдунья и впрямь так хороша, как говорят, и берет за свои услуги более чем достаточно, — а дом подтверждал это яснее, чем если бы о благосостоянии ее было сказано вслух, — то на нее нельзя свалиться нежданной гостьей, заявиться когда заблагорассудится и потребовать бросить все дела ради нужд визитера. Живущую и практикующую в Верейском герцогстве колдунью мало заботит происходящее в другом королевстве, где-то далеко от нее и ее клиентов, если только оно не касается ее напрямую. Что ей, неизвестной этой женщине, до Изабеллы, в глазах колдуньи всего лишь одной из многих ищущих помощи и совета в столь обыденных, земных вопросах? Наверняка она принимает и богатых, родовитых дам в том числе, иначе у нее попросту не было бы ни этого дома, ни помощницы, которой надо платить, и Изабелла тут не первая и не последняя леди, нет колдунье дела, принцесса ли ее клиентка, или герцогиня, или женщина, желающая остаться неузнанной. Едва ли ее склонят к повиновению слова о том, что перед ней — следующая королева Афаллии.