Лузер

– Да, более семидесяти процентов всего ВВП нашей расы постоянно тратится на военные и смежные с армией нужды, я имею ввиду науку.

– Зачем так много?

– Потому что в космосе идёт постоянная военная гонка, и те, кто не может постоять за себя, всегда погибают. Единственный способ выжить, это иметь боеспособные армию и флот, прежде всего, конечно, флот. Отношения и межзвёздная политика, всё это очень жестоко и подчинено силам эволюции. Вы земляне в этом плане жили очень безответственно, и вам ещё очень повезло, что мы не уничтожили вас сразу. В другой ситуации визит такого корабля в вашу систему мог бы окончиться очень плачевно.

– А вы гуманисты?

– Нет, мы не уничтожили твой вид, и не будем трогать его впредь по одной единственной причине.

– По какой?

– Ты! Ты единственная и основная причина, почему мы не уничтожили людей, мы не хотим, чтобы ты ненавидел нас за то, что мы уничтожили твой народ.

– Хм... Спасибо, что ещё я могу сказать.

– Пожалуйста, но не говори спасибо раньше времени. Теория эволюции жестока и многие виды со временем погибают, погибают и цивилизации. Твоя цивилизация тоже погибнет, это весьма вероятно, даже если и не от нашей руки, космос жесток. И чем выше забралась вверх по ступеням та или иная цивилизация, тем больнее если что падать.

– То, что чем выше заберёшься, тем больнее падать, мне известно.

– По мере движения вверх, конкуренция между цивилизациями усиливается. До самого верха никогда не добираются слабые, там идёт война между самыми сильными, и победить сложно.

– И кто же помогает вам победить?

– Учёные и военные стратеги. Причём, мы стараемся совмещать два в одном. Каждый военный стратег, должен быть одновременно и учёным, он должен понимать физику, и как устроены корабли, чтобы управлять ими в бою.

– Ясно.

– Ничего тебе не ясно, ты ещё маленький, даже тем, кто куда старше тебя, часто ясно не бывает.

– Я понял, честное слово.

– Будем надеяться, но пока что от тебя никто не требует становиться стратегом, пока что просто живи и учись.

– А люди, велики ли у них шансы стать такими же сильными как вы?

– Такое бывает редко, лишь каждая стотысячная раса вышедшая в космос, достигает тех же высот что и наша, все остальные всегда погибают. Впрочем, нюансов бывает много, кто-то становится рабами или сателлитами, как всё сложится с людьми неизвестно никому. Но мы уже поели, пойдём играть, не будем о печальном.

– Последний вопрос, довольно странный, ты никогда не говорила о том, какая у вас политическая система, это секрет, или я просто не спрашивал?

– Ты просто не спрашивал, политическая система у нас смешанная, монархическая меритократия. Цивилизацией управляет монарх, монархом может стать только натурально рожденный сайрус. То есть ты стать монархом не сможешь никогда, но зато монархом может стать твой ребёнок.

– А меритократия, что она значит?

– Это значит, что по рождению все равны, но постепенно, по мере взросления человек получает ту или иную касту, в зависимости от своих способностей. И может так сложиться, что один член семьи станет слугой, а другой владельцем целой звёздной системы.

– Ясно, то есть неравенство. А власть императора, она ограничена как-то или нет?

– Нет, власть императора не ограничена никак, и его нельзя свергнуть, последний раз имперская власть менялась двести тысяч лет назад, с тех пор нами правит один и тот же сайрус. Но он очень умён и адекватен, так что он правит разумно. Не стоит думать, что он просто кичится властью.

– Ясно, то есть у вас империя.

– Да, и император, если захочет, может безнаказанно убить любого из нас, и взять любую женщину. Условно императору принадлежит всё, но он никогда не злоупотребляет. И потом, нас бесчисленное множество, и император один, утолять все его прихоти на самом деле не так уж и дорого. Я никогда не была близка ко двору, и поэтому не могу тебе ничего рассказать о власти, помимо общей официальной позиции СМИ, но не думаю, что император дурак.

– А лет тебе сколько?

– О... Я ещё совсем молоденькая, мне всего около трёхсот лет по вашему земному летоисчислению. Но у нас всё не так как у вас.

– В смысле.

– На Земле считается, что женщине всегда восемнадцать лет, любая женщина молода. Если женщине много, и она не замужем, это зазорно.

– Да это так.

– У нас всё наоборот, у нас тоже не принято говорить свой возраст, и поэтому обычно не спрашивают. Но у нас стесняются молодые и хвалятся те, кто старше. У нас модно быть старше, чем ты старше, тем умнее, потому что смог прожить дольше. Поэтому то, что я молода, это недостаток. Не забывай, живём-то мы вечно, и красота и физическое совершенство организма от возраста не зависит. Старая и очень старая самка может быть не менее сексуальна и способна к деторождению, чем молодая, потому что у нас старости нет.

– Триста лет это много.

– Для цивилизации, которая не ведёт крупных войн, и давно победила старость и все болезни, триста лет это мало, очень мало, так что я молода. Ну всё, пойдём играть. Я хочу показать тебе наши виртуальные реальности, ты сможешь оценить их по достоинству, и поймёшь, почему нет смысла в межзвёздном туризме.

– Идём.

Мы пришли в комнату, где находились кровати со шлемами, я лёг на одну из них, как показала Свита, и одел на себя один из шлемов, она поступила аналогично. Вдруг всё потемнело, и мы оказались на какой-то горе, Свита стояла рядом со мной, одеты мы были довольно тепло, вокруг падал снег, и мы стояли у обрыва. Тут снег кончил падать, и всё необычайно ясно просветлело, и я увидел пейзаж, там внизу была огромная горная долина, городок и ёлки, а дальше другие горы. Мой гребень почувствовал подувший было ветер, Свита взяла меня за руку.

– Вот, видишь, это виртуальный мир, он ничем не отличается.

– Да, тут действительно очень реально, а можно побывать вон в том городке?

– Можно, но учти, все его жители не настоящие.

– Но я думаю, ведут они себя почти как настоящие.

– Безусловно.

Свита сделала шаг назад, я обернулся, там стоял резиновый красный планер на двоих.

– Хочешь полетать?

– Жесть, а он тут был? Я не заметил.

– Нет, я создала его, послав запрос компьютеру.

– А я так могу?

– Нет, это моя игра, ты здесь гость и не можешь ничего менять, только выйти из неё если надоест.

– Ясно.

– Летим, не волнуйся, тут всё не по настоящему, так что если что мы не разобьёмся.

– Хорошо, я никогда раньше не летал, давай попробуем.

– Занимай место подо мной, пристёгивайся, так.

Я подошёл к ней, пристегнулся, мы разбежались, и планер начал пикировать с горы вниз. Я никогда раньше не летал и не прыгал с парашютом, хотя на Земле многие люди летали на планерах и парашютах. Тут было очень по настоящему красиво. Полёт в этом новом теле, это нечто невообразимое. Мы продолжали лететь, постепенно приближаясь к городу, Свита искусно управляла им, я болтался как сосиска. Наконец, мы приземлились, прямо у города. Свита бросила планер и мы пошли по улочкам.

– А ты часто так летаешь?

– Да, довольно часто, но только на виртуальном симуляторе, в жизни данный вид спорта гражданским запрещён. Летать позволено только военным, и только определённым группам войск, и только на спец тренировках.

– Почему так строго?

– Всё очень просто, летать опасно, можно упасть и сломать себе шею, всё что опасно запрещено. А военным, спецназу и спецслужбам всё надо уметь.

– Ясно, а тут красиво.

– Да, очень, я иногда гуляю по этому городку.