Лузиады

Пройдя путь многодневный и тернистый.

И вот к твоим стопам мы припадаем

И в порт впустить армаду умоляем.

80

Мы не из тех, кто на града и веси

Огонь и меч бесчестно налагает

И, алчностью пороча поднебесье,

Последний хлеб у нищих отбирает,

С открытым сердцем, без татьбы и спеси

Наш флот к востоку путь свой пролагает.

Нас из Европы, несравненной, чудной,

Послал король на подвиг многотрудный.

81

Нас ожидали страшные глумленья,

И вместо вожделенного приюта

Нам варвары готовили мученья,

Стремясь средь нас посеять злую смуту,

Почто на нас обрушили гоненья,

Грозя нам смертью каждую минуту?

Неужто горстки путников боялись

И в западню нас заманить пытались?

82

Но на тебя, король благословенный,

Мы с верой и любовью уповаем,

И, как Улисс, скиталец незабвенный,

Мы Алкиноя обрести желаем.

Привел сюда нас вестник несравненный,

Мы божества веленье исполняем

И знаем: здесь, у берегов желанных,

Мы обретем любовь и состраданье.

83

Не думай, о король высокочтимый,

Что не ступил на брег твоей державы,

Поддавшись страху, Гама наш любимый,

В твою он дружбу верует по праву,

Он выполнял приказ неоспоримый

От государя (честь ему и слава).

Король наш заповедал капитану

Блюсти свою армаду неустанно.

84

А долг вассала - вечное смиренье

Пред королем. Как голова владеет

Малейшим тела нашего движеньем,

Так воля короля над всем довлеет.

Ты сам монарх, и наши опасенья

Твой светлый ум легко уразумеет.

К твоим стопам мы ныне припадаем

И к твоему величию взываем".

85

Так он изрек, и восхищенным хором

Туземцы восхваляли мореходов,

Далеких стран изведавших просторы,

Познавших хлад чужого небосвода.

Все изумленьем исполнялись взоры

При мысли о величии народа,

Который, от отчизны в отдаленье,

Так свято чтил монаршье повеленье.

86

К посланцу дружелюбно обращаясь,

Ему король с улыбкою ответил:

"Я в вашей доброте не сомневаюсь,

И чувств враждебных в вас я не приметил.

Пред подвигом я вашим преклоняюсь

И рад, что на земле своей вас встретил.

Мне мнится, что рассудок омрачился

У тех, кто к вам со злобой относился.

87

Я огорчен, что не пришлось увидеть

Других сынов отважного народа,

Но это не могло меня обидеть,

Понятны капитана мне заботы.

И сам себя я мог возненавидеть,

Когда, моим желаниям в угоду,

На берег бы команда вся вступила

И короля приказ бы позабыла.

88

И завтра поутру, с лучом восхода,

Я сам дорогу проложу к армаде,

Я жажду лицезреть сынов народа,

Что мчатся к цели через все преграды,

Морей полдневных покоряя воды.

Вы с доблестью прошли сквозь муки ада.

Я вам пришлю для будущих свершений

И кормщика, и снедь, и снаряженье".

89

Он кончил речь, когда свой лик лучистый

Сокрыл в пучине светлый сын Латоны,

И вестник Гамы, юноша речистый,

К армаде устремился отдаленной.

И вот в ночи, над гладью моря чистой,

Лузиады, народ неугомонный,

Отпраздновали в сладком упоенье

К брегам гостеприимным приближенье.

90

И в час ночной все небо озарилось

Шутих веселых яркими лучами,

У пушек пушкари засуетились,

Желая небо устрашить громами.

Казалось, что циклопы в мир явились,

Играя молний светлыми хвостами.

От радости герои ликовали

И в звонкие литавры ударяли.

91

А им с земли, окутанной сияньем,

Туземцы дружелюбно отвечали.

Взирая на армаду с ликованьем,

Они шутихи в небо запускали.

И, вызывая неба содроганье,

Летучий порох в вышине взрывали.

И море и земля в огнях светились,

Друг друга в славе превзойти стремились.

92

Но вновь под опаленным небосводом

Благое утро бег свой начинало.

И мать Мемнона утомленным водам

Свой первый луч с улыбкой ниспослала.

От сна очнулась в радости природа,

Как жемчуг, на цветах роса сияла,

Когда король Малинди в путь пустился

И по волнам к армаде устремился.

93

На берегу туземцы суетились

И в плаванье владыку провожали.

В лучах зари халаты их светились,

Искрясь, шелка тончайшие сияли.

Пугать пришельцев мавры не стремились,

С собою лук и дротики не брали.

Их заменяли ветви пальмы стройной

Венец, величья гордого достойный.

94

В больших ладьях, покрытых балдахином,

Все роскошью восточною дышало,

Вся знать Малинди вкупе с властелином

Красой нарядов сказочных блистала.

Богатство облачений сарацинов

Пришельцев лузитанских восхищало.

Король явился в шелковом тюрбане,

Унизанном огнистыми камнями.

95

Дамасский шелк, струясь волной пурпурной,

Окутал тело короля благого.

Сияла скань плетением ажурным

В узорах ожерелья золотого.

И скатный жемчуг на больших котурнах

Мерцал на темном бархате основы.

И, верный друг царю в утехах ратных,

На поясе кинжал висел булатный.

96

Над королем прислужник раболепный

Держал навес, на ручке укрепленный,

Чтоб не страшился царь великолепный

Лучей полудня, злых и раскаленных...