Львиная грива

Когда наконец я вернулся к телу, возле него уже собралась кучка зевак. Стэкхэрст был там, а Ян Мэрдок только что прибыл вместе с Андерсоном, деревенским констеблем, крупным, медлительным и солидным человеком с рыжими усами, из тех жителей Сэссэкса, у которых под сонной, спокойной внешностью кроется много здравого рассудка. Он внимательно все выслушал, записал наши показания и, отведя меня в сторону, сказал:

— Если я не ошибаюсь, мистер Холмс, этот случай может способствовать моему выдвижению. Поэтому я хотел бы просить вас, чтобы вы посоветовали, как мне следует сейчас поступить.

Я рекомендовал ему прежде всего послать за своим непосредственным начальником и врачом, затем нужно было запретить что-либо трогать, пока еще свежи следы, и снять их отпечатки до прибытия властей. Сам я обыскал карманы покойника. В них оказались носовой платок, большой нож и бумажник. Из него торчал кусочек бумаги. Я развернул его и подал констеблю. В записке неразборчивым женским почерком было написано: «Можешь быть уверен — я туда приду. Моди». Это было похоже на сердечные дела и на какое-то свидание, хотя его место и время указаны не были. Полицейский вложил письмо обратно в бумажник и вместе с остальными вещами положил в карман плаща покойника. А так как ничего больше я не мог сделать, то решил пойти домой позавтракать, предварительно распорядившись, чтобы как можно тщательнее были обследованы прибрежные скалы.

Через час или два ко мне пришел Стэкхэрст и сказал, что тело было отвезено в Гэйбле и что именно там будет вестись следствие. Как и следовало ожидать, в маленьких пещерах под скалами ничего обнаружено не было. Но зато, просмотрев находившиеся в письменном столе Макферсона бумаги, Стэкхэрст нашел среди них интимную переписку с некой мисс Мод Беллами из Фулворта. Следовательно, автор записки был установлен.

— Полиция забрала эти письма, — пояснил Стэихэрст, — поэтому я не мог их принести. Нет никакого сомнения, что это был серьезный роман. Если не принимать во внимание того, что эта девушка назначила ему свидание, у меня, пожалуй, нет причин связывать ее имя с этим ужасным событием.

— Да, едва ли они должны были встретиться у лагуны, в которой вы все обычно купаетесь, — заметил я.

— Лишь случайно, — сказал он, — вместе с Макферсоном не отправились купаться несколько студентов.

— Случайно ли?

Стэкхэрст задумчиво нахмурил брови.

— Они были задержаны Яном Мэрдоком, — сказал он, — который настаивал на том, чтобы до завтрака прочитать студентам лекцию по алгебре. Бедный парень, все это чрезвычайно угнетающе на него подействовало.

— Но, насколько я понимаю, они отнюдь не были друзьями.

— Одно время — нет. Но вот уже около года Мэрдок был так дружен с Макферсоном, как еще ни с кем до сих пор. Ведь по своей натуре он не очень-то симпатичен.

— И мне так показалось. Припоминаю, что вы рассказывали мне как-то о ссоре, происшедшей между ними из-за дурного обращения Мэрдоиа с собакой Макферсона.

— Ну, это старая история.

— Но, может быть, осталась жажда мести?

— Нет, нет, я уверен, что они были настоящими друзьями.

— Хорошо, в таком случае нам не мешало бы выяснить вопрос с девушкой. Вы знаете ее?

— Ее знают все. Она здешняя красавица, притом настоящая красавица, которая повсюду обратила бы на себя внимание. Я знал, что она нравилась Макферсону, но даже не предполагал, что дела у них зашли так далеко.

— Но кто она?

— Дочь старика Тома Беллами — владельца всех лодок и купальных кабин в Фулворте. Беллами начал свою карьеру простым рыбаком, а теперь он довольно состоятельный человек и ведет дело вместе со своим сыном Уилльямом.

— Может быть, нам следовало бы пойти в Фулворт, чтобы познакомиться с ними?

— Под каким предлогом?

— О, найти его будет нетрудно.

— Так и сделаем. В конце концов ведь этот бедняга не сам же так ужасно себя поранил. Если эти рубцы действительно были нанесены плеткой, то кто-то должен же был держать ее рукоятку. Но несомненно одно: что в этом пустынном месте у Макферсона был довольно ограниченный круг знакомств. Давайте же внимательно его исследуем, и это поможет нам понять мотивы преступления и, в свою очередь, приведет к преступнику.

Прогулка по холмам, благоухавшим цветущим тимьяном, была бы действительно восхитительной, если бы наши мысли не были всецело заняты трагедией, свидетелями которой мы оказались. Городок Фулворт лежал в ложбине, которая дугой опоясывала залив. На склонах холмов, позади старой рыбачьей деревушки, стояло несколько новых домов. Мы со Стэкхэрстом направились к одному из них.

— Беллами назвал его «Гаванью». Вот этот дом с угловой башенкой и шиферной крышей. Неплохо для человека, который начал с малого, но… Боже мой, взгляните!

Садовая калитка «Гавани» распахнулась, и из нее вышел мужчина. С первого же взгляда можно было узнать этого высокого, угловатого и нескладного человека. Это был математик Ян Мэрдок. Минуту спустя мы очутились с ним лицом к лицу.

— Алло! — воскликнул Стэкхэрст.

Мэрдок кивнул головой, искоса взглянул на нас своими странными темными глазами и прошел бы мимо, если бы шеф не остановил его.

— Что вы здесь делаете? — спросил он.

Лицо Мэрдока покраснело от гнева.

— Под вашей крышей, сэр, я ваш подчиненный. Но я не уверен, что мне нужно давать вам отчет о своих личных делах.

Если бы после всего пережитого нервы Стэкхэрста не были взвинчены до предела, то он, конечно, сумел бы сдержать себя. Но он уже перестал владеть собой.

— При создавшихся обстоятельствах ваш ответ граничит с дерзостью, мистер Мэрдок.

— К вашему вопросу может подойти тот же заголовок.

— Я уже не раз бывал слишком снисходителен к вашим выходкам, но с меня хватит! Прошу покорно поискать себе другую работу, и притом как можно скорее!

— Я так и хотел поступить. Сегодня я потерял единственного человека, который делал Гэйблс местом, сносным для жилья.

Он крупными шагами отошел от нас, а Стэкхэрст стоял и смотрел ему вслед преисполненным гнева взглядом.

— Это совершенно невозможный, невыносимый человек! — воскликнул он.

У меня возникло глубокое убеждение, что Ян Мэрдок решил воспользоваться первым попавшимся предлогом, чтобы сбежать с места преступления. Подозрение это, вначале туманное и неясное, теперь приняло совершенно определенные формы. Может быть, посещение Беллами бросит дополнительный свет на всю эту историю? Наконец Стэкхэрст успокоился, и мы двинулись по направлению к дому.