Львы Аль-Рассана. Тигана

— Мне очень жаль это слышать, — сказал человек по имени Алессан. — Я видел, как она ныряла за кольцом. В Кьяре. Она была прекрасна и поразительно отважна.

Человек с каштановыми волосами шагнул вперед, в его глазах неожиданно появилась неуверенность. Он не такой суровый, каким кажется с первого взгляда, понял Шелто, и он моложе, чем выглядит.

— Скажи мне, — начал он. — Она была… она когда-нибудь… — Он замолчал, смешавшись. Принц смотрел на него с состраданием во взгляде.

— Она была из Чертандо, Баэрд. Всем известна эта история.

Тот медленно кивнул. Но повернулся и опять посмотрел в море. Они не похожи на победителей, подумал Шелто. Они не выглядят, как мужчины в момент триумфа. Они просто выглядят усталыми, будто в конце долгого, очень долгого путешествия.

— Значит, это все-таки был не я, — произнес сероглазый почти про себя.

— После всех этих лет мечтаний. Его убил собственный шут. Я не имел к этому никакого отношения. — Он посмотрел на двоих мертвых людей, лежащих вместе, потом снова перевел взгляд на Шелто. — Кто был этот шут? Кто-нибудь знает?

Она ушла, ее призвали темные морские глубины. Она отдыхает. А Шелто так устал. Устал от горя, от крови, от боли, от этих горьких кругов мести. Он знал, что произойдет с этим человеком в тот момент, когда он заговорит.

«Они должны знать», — сказала она перед тем, как уйти к морю, и это было правдой, конечно, это было правдой. Шелто поднял взгляд на сероглазого мужчину.

— Рун? — спросил он. — Один игратянин, связанный с королем много лет. Не слишком важная персона, милорд.

Принц Тиганы кивнул, его выразительный рот дрогнул в насмешке, направленной против самого себя.

— Конечно, — сказал он. — Конечно. Не слишком важная персона. Почему я думал, что будет иначе?

— Алессан, — позвал молодой человек, стоящий у края холма. — Мне кажется, все кончено. Я хочу сказать, внизу. Думаю все барбадиоры мертвы.

Принц поднял голову, и Шелто тоже. Люди Ладони и Играта стояли рядом друг с другом в долине.

— Вы собираетесь убить нас всех? — спросил у него Шелто.

Принц Тиганы покачал головой.

— Я уже сказал тебе, с меня хватит крови. Надо еще так много сделать, но я теперь попытаюсь обойтись без новых убийств.

Он подошел к южному краю холма и поднял руку, подавая сигнал людям на своем кряже. Женщина подошла к нему и встала рядом, и он обнял ее рукой за плечи. Через секунду они услышали звонкий сигнал горна над долиной и над холмами, чистый, высокий, прекрасный звук, возвещающий конец битвы.

Шелто, все еще стоя на коленях, вытер глаза грязной рукой. Он увидел, что третий мужчина, тот, который пытался о чем-то спросить, все еще смотрит на море. Тут скрывалась какая-то боль, которой Шелто не понимал. Но сегодня боль была повсюду. Даже сейчас еще в его власти сказать правду, и ее стало бы намного больше.

Его взгляд снова опустился вниз, от темно-синего неба и сине-зеленого моря, мимо людей на западном краю холма, мимо д'Эймона Игратского, лежащего на кресле короля с собственным мечом в груди, и остановился на двух мертвецах, лежащих рядом на земле, так близко, что они могли бы прикоснуться друг к другу, если бы были живы.

Он сумеет сохранить их тайну. И сможет с ней жить.

Эпилог

Три всадника в южных горах смотрят на долину, лежащую к востоку. Над ними поднимаются сосновые и кедровые леса, со всех сторон возвышаются холмы. Река Сперион сверкает вдалеке, стекая с гор вниз, неподалеку от того места, где она начнет плавный поворот на запад, в поисках моря. Воздух ясный и прохладный, в ветерке уже чувствуется осень. Листья скоро начнут менять цвет, а вечные снеговые шапки на горных пиках начнут спускаться ниже, закрывая перевалы.

В безмятежной зелени долины под ними Дэвин различает купол храма Эанны, сверкающий на утреннем солнце. За святилищем он едва различает извилистую тропу, по которой они спускались этой весной, приехав с востока, из-за границы. Он поворачивается в седле и смотрит на север, поверх уходящих вдаль, постепенно исчезающих холмов.

— Мы сможем увидеть их отсюда, потом?

Баэрд смотрит на него, потом следует за его взглядом.

— Что, Авалле и башни? Легко, в любой ясный день. Давай встретимся здесь через год, и ты увидишь мою бело-зеленую башню принца, я тебе обещаю.

— Откуда вы берете мрамор? — спрашивает Сандре.

— Из того же места, что и Орсария для первой башни. Карьер все еще существует, хотите верьте хотите нет, примерно в двух днях езды верхом на запад от нас, возле побережья.

— И доставляете его сюда?

— Морем до Тиганы, потом по реке на баржах вверх по течению Спериона. Так же, как это делали прежде. — Баэрд снова сбрил бороду. Дэвин ловит себя на мысли, что так он выглядит намного моложе.

— Откуда тебе столько об этом известно? — спрашивает Сандре с ленивой насмешкой. — Я думал, что ты только и умеешь стрелять из лука и не падать, когда пробираешься один в темноте.

Баэрд улыбается.

— Я всегда собирался быть строителем. Отец передал мне свою любовь к камню, пусть и не свой дар. Но я все же искусный мастер, и уже тогда научился видеть. Мне кажется, я знаю не меньше любого другого о том, как Орсария строил свои башни и дворцы. В том числе и дворец в Астибаре, Сандре. Хочешь, я расскажу тебе, где находятся тайные ходы?

Сандре громко смеется.

— Не трудись, самонадеянный каменщик. С другой стороны, прошло уже почти двадцать лет с тех пор, как я был в этом дворце, возможно, тебе и придется мне напомнить, где они расположены.

Дэвин с усмешкой смотрит на герцога. Он долго не мог привыкнуть к внешности Сандре без его смуглой маскировки карду.

— Значит, ты собираешься вернуться назад после свадьбы? — спрашивает он, чувствуя грусть при мысли об еще одной предстоящей разлуке.

— Мне кажется, я должен, — говорит герцог. — Хотя признаюсь, меня раздирают противоречия. Я чувствую себя уже слишком старым для того, чтобы кем-то править. И похоже, мне некого растить себе в наследники.

После короткого молчания Сандре плавно уводит их от мрачных воспоминаний.

— Если честно, сейчас меня больше всего интересует то, чем я занимался здесь, в Тигане. Мысленная связь с Эрлейном и Сертино и с теми чародеями, которых нам удалось найти.

— А Ночные Ходоки? — спрашивает Дэвин.