Львы Аль-Рассана. Тигана

— Конечно, отправит, — ответил Аммар ибн Хайран. — Но этот сезон оказался очень важным, и этому золоту найдется лучшее применение, чем вооружить Халонью к следующему году. — Жемчужина в его правом ухе сверкнула. — Когда он придет в следующий раз, Фибас может отказаться платить дань.

— Вот оно что! — сказал тогда отец Идара. Он медленно провел окровавленной рукой по бороде, еще больше пачкая ее. — Я понял! Дух Ашара наконец позволил мне все увидеть. — Он насмешливо поклонился. — Польщен тем, что имею честь принять пусть даже небольшое участие в столь великом предприятии. Конечно, это важный сезон. Конечно, вам необходимо это золото. Весной вы нападете на Картаду.

— Тем лучше для вас! — ответил Аммар ибн Хайран, подбадривая его голосом и взглядом синих глаз. Он улыбнулся. — Не хотите отправиться с нами?

Короткое время спустя, вернувшись в освещенную солнцем долину, Джеана бет Исхак готовилась отпилить правую ногу Абиру ибн Тарифу с помощью Веласа и сильных рук Мартина и Лудуса, а также большой дозы самого сильного снотворного ее отца, которое дали больному, пропитав им губку.

Она и раньше делала ампутации, но никогда на голой земле, как сейчас. Этого она им не сказала, конечно. Снова совет сэра Реццони: «Пускай они думают, что ты изо дня в день только и занималась подобной процедурой».

Брат раненого беспомощно стоял поблизости и умолял разрешить ему помочь. Она пыталась найти вежливые слова, чтобы отослать его прочь, но тут рядом с ним материализовался Альвар ди Пеллино с откупоренной флягой в руке.

— Ты не обидишься, если я предложу тебе вина? — спросил он у бледного бандита. Полный благодарности взгляд послужил красноречивым ответом. Альвар отвел этого человека на другую сторону их временного лагеря. Отец парня, ибн Хассан, беседовал там с Родриго и Аммаром. Регулярно посылаемые в их сторону взгляды выдавали его тревогу. Джеана отметила это, потом выбросила все подобные мысли из головы.

Ампутации в полевых условиях часто оказывались неудачными. С другой стороны, большинство военных лекарей не вполне понимали, что они делают. Родриго это очень хорошо знал. Вот почему она оказалась здесь. И вот почему она нервничала. Она могла бы просить у лунных сестер и бога более легкого первого пациента в этой кампании. По правде говоря, любого другого пациента.

Но Джеана не позволила этим мыслям отразиться на лице. Она еще раз проверила свои инструменты. Они были чистыми, Велас выложил их на белой ткани, на зеленой траве. Она сверилась со своим альманахом и проверила расположение лун: их положение в час рождения пациента находилось в приемлемой гармонии с нынешним. Ей пришлось бы отложить операцию лишь в случае самых неблагоприятных примет.

Вино, чтобы лить на рану, уже готово, а на огне ждет железо для прижигания, уже раскаленное докрасна. Пациент впал в бессознательное состояние от снотворного, которое дал ему Велас. Неудивительно: губка была пропитана растертым маком, мандрагорой и болиголовом. Она взяла его руку и ущипнула изо всех сил. Он не шевельнулся. Она посмотрела ему в глаза и осталась довольна. Два сильных воина, привычных к операциям на поле боя, держали его. Велас, от которого у нее нет секретов, послал ей подбадривающий взгляд и протянул тяжелую пилу.

Нет смысла откладывать, в самом деле.

— Держите его, — сказала она и начала пилить плоть и кости.

Глава 11

— Где сейчас папа?

Фернан Бельмонте, задавший этот вопрос, лежал в чистой соломе на сеновале над хлевом. Он почти целиком зарылся в солому для тепла, только лицо и каштановые, спутанные волосы оставались на виду.

Иберо, священник, который неохотно согласился провести здесь утренние занятия с близнецами, — в хлеву, над коровами, действительно теплее, с этим он вынужден был согласиться, — быстро открыл рот, чтобы приструнить Фернана, но тут же закрыл его и бросил тревожный взгляд в сторону второго мальчика.

Диего совсем не было видно под соломой. Они видели, как солома поднимается и опускается в такт его дыханию, но и только.

— Какая разница? — Раздавшийся голос казался потусторонним. «Послание из мира духов», — подумал Иберо, потом суеверно сделал знак солнечного диска, укоряя себя за подобную чепуху.

— Да никакой, — ответил Фернан. — Мне просто любопытно. — Они устроили короткий отдых, перед тем как перейти к другому предмету.

— Бездельник. Ты же знаешь, что говорит Иберо насчет любопытства, — загадочно произнес Диего из своей соломенной пещеры.

Его брат оглянулся в поисках подходящего предмета для броска. Иберо, привыкший к подобному, взглядом остановил его.

— Значит, он может мне грубить? — спросил Фернан священника обиженным тоном. — Он пользуется вашим авторитетом, для того чтобы вести себя невежливо со старшим братом. И вы ему позволяете? Разве это не делает вас его сообщником?

— Что в этом невежливого? — спросил невидимый Диего приглушенным соломой голосом. — Разве я должен отвечать на каждый вопрос, который придет в его пустую голову, Иберо?

Тщедушный священник вздохнул. Ему становилось все труднее справляться с двумя его подопечными. Они не только нетерпеливы и часто безрассудны, но также пугающе умны.

— Я думаю, — ответил он, благоразумно избегая ответа на оба вопроса, — что ваш обмен колкостями означает конец нашего отдыха. Вернемся к проблеме мер и весов?

Фернан ужасно сморщил лицо, притворяясь, что задыхается, а потом зарылся в солому с головой в знак открытого протеста. Иберо протянул руку и нашел под соломой его ногу. Фернан издал вопль и вынырнул на поверхность.

— Мер и весов, — повторил священник. — Если вы не будете как следует заниматься здесь, нам просто придется спуститься вниз и сообщить вашей матери, что получается, когда я проявляю снисхождение к вашим просьбам.

Фернан быстро сел. Некоторые угрозы до сих пор действуют. Иногда.

— Он где-то восточнее Рагозы, — сказал Диего. — Там идет какой-то бой.

Иберо и Фернан быстро переглянулись. Проблема мер и весов была на данный момент забыта.

— Что означает «где-то»? — спросил Фернан. Теперь его голос прозвучал резко. — Давай, Диего, уточни.

— Возле какого-то города на востоке. В долине.

Фернан с надеждой взглянул на Иберо. Солома по другую сторону от священника рассыпалась и открыла взорам моргающего тринадцатилетнего мальчика. Диего начал стряхивать соломинки с волос и шеи.

Иберо был учителем. Он ничего не мог с собой поделать.

— Ну, он дает нам подсказку. Как называется город к востоку от Рагозы? Вы оба должны это знать.

Братья переглянулись.

— Ронисса? — высказал догадку Фернан.