Львы и розы ислама

Букайр, находившийся в это же время в Куфе, вел себя умнее и Зайда не поддержал. Он считал, что нужно не торопиться и выжидать удобного момента.

Восстание Абу Муслима

К этому времени аббасид Мухаммед ибн Али умер, и новым имамом стал его сын Ибрахим ибн Мухаммед. В услужении у него был Абу Муслим, по происхождению перс, освобожденный из рабства и принявший ислам. По поручению имама он собирал для него средства и готовил восстание в Мерве. Получив от Ибрахима знамя – знак начала мятежа – и письмо, ставившее его во главе восстания, Абу Муслим объявил о своей миссии на совете повстанцев.

Это привело в бешенство Сулеймана ибн Касира, аристократа, возглавлявшего аббасидское подполье в Мерве: он не желал подчиняться какому-то безродному выскочке, бывшему рабу, даже не арабу, а чужаку, который, по его словам, «неизвестно, из какого яйца вылупился». В гневе он швырнул в Абу Муслима чернильницу, в кровь разбив ему лоб. Но остальные встали на сторону нового вождя: слово имама – закон. Сулейману пришлось смирить свою гордость и объединиться с Абу Муслимом ради общего дела.

Утром 9 июня 747 года Абу Муслим воткнул в землю черное знамя имама, к которому со всех сторон начали стекаться сторонники Аббасидов. Все они тоже были в черном. Собралось около пяти тысяч человек, в основном местная беднота, беглые рабы, люди из низов, не умевшие воевать и почти не имевшие оружия. Наместник Хорасана Наср отнесся к ним пренебрежительно. На его памяти было много восстаний и мятежей, и еще одно не вызвало у него особых опасений. Он считал, что главная опасность исходит с другой стороны, от хариджитов и калбитов, и против них бросал все свои военные и дипломатические силы. Но армия Абу Муслима быстро крепла и росла и скоро превратилась в серьезную угрозу. Наср обратился за помощью к халифу, но получил лаконичный ответ: «Срежь бородавку сам». Марван в это время отвоевывал Мекку и Медину, и у него не было сил разбираться с восточными провинциями.

Не получив помощи из центра, Наср долго пытался сдержать восставших своими силами, но в конце концов был вынужден бежать. Только тогда Марван II, наконец, выслал против мятежников армию, но было уже поздно: армия Аббасидов в нескольких битвах наголову разгромила правительственные войска и с триумфом вошла в Куфу. Последняя отчаянная попытка Марвана спасти ситуацию провалилась: его войско было уничтожено, а сам он бежал в Египет, где вскоре был убит. Аббасиды не ограничились одним Марваном – они перебили всех представителей рода Омейядов, а уже мертвых омейдских правителей вышвырнули из могил. Омейадский наместник Йазид ибн Хубайр, все еще оказывавший сопротивление, сложил оружие в обмен на гарантию жизни и свободы, но не получил ни того, ни другого: его казнили вместе с приближенными.

Во главе халифата встал первый представитель новой династии Аббассидов – Абу-ль-Аббас ибн Мухаммед.

Глава 6. Завоевания Омейядов

6.1. Завоевания на востоке

Хорасан и дальше

Персия была завоевана арабами еще при «праведном» халифе Османе. По сути дела, это была даже не страна, а целая империя, уходившая далеко вглубь континента. Ее окраины включали обширные провинции, главной из которых был Хорасан – огромная территория, простиравшая от Ирана до Китая.

Жизнь в Хорасане сосредотачивалась в богатых оазисах, существовавших еще с незапамятных времен, а все пространство межу ними занимала бесплодная степь. С востока область обрамляли горы Памира и Гиндукуша, а в центральной части располагались две пустыни: Красные пески (Кызыл-Кум) и Черные пески (Кара-Кум). Границей между пустынями служила Амударья, которую греки называли Оксом, а арабы – Джейхуном. В самом устье реки, у Аральского моря, раскинулся древний Хорезм.

Омейядские халифы, невероятно богатевшие после каждого успешного похода, не собирались останавливаться на Персии. Они нуждались в новых трофеях и новых поданных, и Хорасан стал плацдармом, с которого арабы продолжили завоевания на север и восток.

При халифе аль-Валиде арабская армия, захватив Азербайджан и часть Армении, прошла вдоль южного берега Каспийского моря и сравнительно легко оккупировала равнины Джурджана. Жители этой прикаспийской области, раньше подчинявшиеся персам, но не питавшие к ним никакой симпатии, спокойно встретили завоевателей.

Однако дальше дело пошло трудней: в горном Табаристане мусульмане попали в ловушку, когда местные жители заманили их в ущелья и забросали сверху камнями. Арабам пришлось отступить.

На востоке волна арабского нашествия оборвалась в Афганистане. Здесь в почти полной изоляции существовало горное царство, где издревле поклонялись богу Зану – золотому истукану с глазами из рубина. В 698 году хорасанский наместник Убайдаллах вторгся в пограничные провинции Афганистана – Восточный Систан и Кандагар. После долгого похода его 20-тысячная армия оказалась в безлюдных горах и едва не погибла от голода и жажды.

Убайдаллаху с трудом удалось вырваться обратно, предложив местному царю крупный выкуп и отдав в заложники собственных детей. В лагерь вернулось всего 5 тысяч солдат, но и там многие погибли, с жадностью набросившись на еду после голода.

Потерпев это позорное поражение, арабы попытались отомстить и послали вторую армию, уже в 40 тысяч человек. Но войско, утомленное трудным походом, взбунтовалось и обратилось против собственного начальства. Арабом пришлось собирать новую армию, чтобы разбить мятежников. В результате Афганистан так и остался не завоеван.

Амударья

Крайней северо-восточной точкой арабских владений был Мерв – столица провинции Хорасан. Его называли городом, в котором слишком жарко летом и слишком холодно зимой. Мерв был настолько древним, что никто не помнил времени его основания. Столь же древними были и его стены – огромные земляные валы, обрамленные поверху исполинской глиняной стеной и сторожевыми башнями. От Мерва было уже рукой подать до Окса-Амударьи. Арабы называли эти земли «ма вара ан-нахр» – «то, что, а рекой», а жители запада – Трансоксанией.

Амударья в то время была мощной и широкой рекой – «среднеазиатским Нилом», протекавшим через безводную пустыню. На всем ее протяжении, от истоков до самого устья, гнездились древние княжества и государства, для которых Амударья служила источником воды и жизни.

С юга на север, словно гроздь, нанизанная на нитку реки, тянулись полусказочный Бадахшан, Хуттал, Кубадиян, Саганиян, буддийский Бамиан, древние земли Афганистана, равнинный Хорезм и Согдиана. Земли в средней части реки назывались Тохаристан, а главным городом здесь был Балх, в свое время завоеванный Александром Македонским и с тех пор ставший главным эллинским центром в Средней Азии.

В Согдиане была своя река – Заравшан, питавшая Самарканд и Бухару. За Согдом простиралась Голодная степь, усеянная костями животных и людей. Здесь протекала Сырдарья, называвшаяся тогда Яксартом, за ней начиналась плодородная Ферганская долина и земли Китая.

Состав населения в пойме Окса был многообразен. На равнинах жили боле или менее цивилизованные таджики – торговцы и земледельцы, предпочитавшие персидский язык. В пустыне обитали неприхотливые кочевники, говорившие на тюркском. В дельте Амударьи жил особый народ, чей язык, по словам современников, напоминал щелканье клювов и кваканье лягушек. В горах обосновались княжества горцев – изолированные и неприступные, почти не общавшиеся с окружающим миром и говорившие на наречии, которого больше никто ее понимал. В прошлом в этих местах проповедовал Заратустра, македонцы и греки строили мраморные храмы и гимназии, а персы собирали дань для шахиншаха. Здесь проходил Великий шелковый путь, тянувшийся из Китая на запад.

Завоевание этих областей далось арабам нелегко. Местные жители всегда отличались воинственностью и плохо мирились с властью как Персии, так и соседнего Китая. Больше всего трудностей для арабской армии создавали тюрки.

Если жизнь арабов была больше связана с верблюдами, то для тюрков основой существования был конь. Ездить верхом они учились раньше, чем ходить. Они пили кобылье молоко и лошадиную кровь, одевались в конские шкуры, из них же делали палатки и обтягивали ими щиты. Конское мясо шло в пищу, грива – на плетение веревок, копыта – на рукоятки мечей. Все, что им было нужно, кроме коней, это железо, из которого делались оружие, лошадиная сбруя и женские украшения. Кроме металла и кожи, в обиходе тюрков можно было найти только ткани или посуду, выменянные у оседлых народов, и добытую охотой кость.