Лягушка, не царевна!
Шрифт:
– Ничегошеньки подобного, - возразила я, - если только жабам...
– Тут еще и жабы?
– подобрав сарафаны выше колен, запрыгали по царским палатам две суматошные девицы.
Крик и шум поднялся!
Девицы визжат, ногами топают. Мужик в латах мечом и копьем гремит на Ивана, второй, с сачком, упрашивает отдать говорящую земноводную ему на опыты для пре-по-ра-ции. Иван вежливо объясняет всем, что я его заколдованная невеста, и никому он меня не отдаст, а если уж его дорогие братья завидуют выбору младшего, так еще не поздно сдать тех двух истеричек назад, где взяли: "На болоте лягушки
– Молодежь!
– окликнул Ермил нашу честную компанию, и всё смолкло.
– Своею царскою властью объявляю вас мужьями и женами. Богдан и Марьюшка, совет вам да любовь!
– подозвал царь к себе удивленных мужчину в латах и ту девицу, что повизгливее.
Расцеловал в щеки новобрачных и выпроводил за дверь.
– Митрофан и Алёнушка, совет вам да любовь!
– следующим Ермил перецеловал царевича, сжимающего в одной руке сачок, а в другой руку возмущенной девицы в съехавшем на бок кокошнике.
– Иван и...
– Царевна-Лягушка, - подсказал Иванушка-дурачок и протянул, было, меня под царские поцелуи, но царь сморщился и ограничился дружеским похлопыванием по плечу царевича.
– Иван и Царевна-Лягушка, совет вам да любовь!
– кивнул Ермил на дверь из царских палат, показывая нам, что прием окончен.
Принес меня царевич в свои покои.
– Говорят, хорошая примета, невесту через порог на руках вносить, - улыбнулся Иван, опуская платочек со мной на стол.
– Иван! Царь серьезно, что ли, нас поженил?
– уставилась я на своего "благоверного". От испугу аж квакнуть забыла.
– Конечно! Ведь не зря мы стрелы пускали. Батюшка повелел жениться на той, возле которой стрела воткнется, - важно кивнул в ответ Иван.
– Зачем же ты, Иван, на юг стрелу пускал? Али не знаешь, что в той стороне болото?
– Куда было стрелять? Богдан так выстрелил, что стрела ровнехонько возле боярской светлицы очутилась. Митрофанушка тоже изловчился, и к купеческим покоям стрела его улетела. А вот я немного с расчетами перепутал... Траекторию не скорректировал,... не учел скорость ветра, - повинно опустил голову царевич.
– И к кому твоя стрела должна была прилететь?
– К Василисушке, библиотекаря нашего дочке, - тихо, не поднимая глаз, признался Иван, а потом резво так на колени перед столом бухнулся, - но ты, супруга моя, не думай, я не жалею! Сейчас тебя поцелую, и вмиг станешь прекрасной царевной!
– Вот ты дурак!
– у меня от нервов глаза закатились.
– Да я лягушка самая обыкновенная!
– Ага, - не поверил мне Иван, подходя к рукомойнику в углу и старательно выдавливая зубную пасту на щетку, - ефе скафы, у ваф на бофоте вше фашговафивают!
– Ёо-й, ты чего удумал, извращенец!
– попыталась отскакать по столу от Ивана, надвигающегося на меня, сложив губы трубочкой.
Не тут-то было! Поймал и поцеловал, фу! Изо рта у него химией какой-то пахнет, а сам-то слюнявый, и зубы виднеются белые, вострые... "Вдруг съесть хочет?" - некстати вспомнились рассказы перелетных уток о стране, в которой едят жареные лягушачьи лапки. Надо сказать, поцелуй Ивана пришелся как раз в мою правую, очень уж я пыталась вывернуться.
–
Ну?– вопросительно уставился на меня Иван.
– Ты стесняешься, что-ли? Не бойся, я теперь муж тебе, не обижу! Становись уже царевной, - проныл царевич, прижимая меня к себе, что есть мочи.
Выбора не было. Что с ним, дураком, спорить! Подыграю.
– Иванушка, ква-ква, не могу я сейчас царевной обернуться, срок не вышел, - жалобно протянула я, а царевич запрыгал от радости.
– Йес! Я знал, что ты заколдованная! Как зовут тебя, девица?
– Не скажу, тайна это, ква-ква, - квакнула я, приметив на потолке жирную муху.
Разъелась, на царских харчах. Ам! Вкусная, крылышки хрустящие...
– Ой, ты голодная!
– умилился супруг.
– Подожди, я мигом!
И Иван выбежал из комнаты.
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. "Мигом" растянулось на добрых полчаса. Думы горькие одолели меня, пригорюнилась я, зелена лягушечка, закручинилась...
Как вернуться на болото?
– Ах, вот ты какая, разлучница!
Меж тем с веником в руке ворвалась в светлицу девица и остановилась, с недоумением оглядываясь по сторонам. Увидев меня, горестно восседающую в кружевном платочке на царевичевом столе, девица собиралась завизжать и замахнулась веником. Я попыталась её остановить. Если каждая встречная визжать станет, я оглохну и стану первой в мире глухой лягушкой, да и веник на себе ощущать не хочется!
– Э-э, стой-стой! Ты кто?
– с любопытством рассматривала высокую и черноволосую посетительницу.
Мне определенно по вкусу цвет её сарафана, зелененький такой, как кожа на перепонках. А, вам надо лицо девицы описать?... Для меня все люди на одно лицо. Вы бы о лягушках спросили, иногда там такие самчики попадаются...
Где мое болото? Куда метать икру? Неужто мои головастики появятся в царском рукомойнике?
– Это ты кто, тварь зеленая! Видно, не соврали Марьюшка с Алёнушкой, в самом деле, Иван на лягушке женился! Я Василиса Премудрая, дочь самого ученого человека в Тридесятом!
– Так ты библиотекаря дочка!
– догадалась я.
Пассия моего Ивана!
– Папа не простой библиотекарь, он хранитель книг!
– обиделась Василиса, замахнувшись в очередной раз веником.
– Василиса, уймись! И опусти веник! Ква-ква, поговорим?
– Не о чем нам с тобой разговаривать!
– А еще Премудрая называется!
– всплеснула я лапками, когда Василиса шлепнула таки веником по столу, да промахнулась.
– Хорошая из вас парочка получится: меткие да умные одинаково!
– Какая парочка?
– прислушалась к моим словам Василиса и села на лавку, но веник из рук не выпустила.
– Ты да Иван-царевич, хочешь за него замуж?
– как можно увереннее произнесла я. Лишь бы получилось, лишь бы до неё дошло!
– Супруга моя ненаглядная, я пришел!
– донесся из коридора голос Ивана, Василиса вздрогнула, а я скомандовала:
– Прячься!
Девушка схоронилась за печкой и вовремя. Вошел Иван с коробкой в руке.
– Ненаглядная моя, посмотри, что достал я для тебя, - пропел царевич и поставил передо мной коробку с ...бабочками. Они были сухие, наколотые на булавки и такие ароматные! Десять штук вкусняшки, уммм!