Лягушка в сметане

Вот уж не думала Варя, что займется переоценкой ценностей в тридцать лет…

Кстати, а тридцать лет ей как раз скоро исполнится. Через месяц. Борис говорил, что отметить надо будет на полную катушку. Такая дата. А теперь и неудобно. Ее юбилей накануне его сорока дней.

Впрочем, Варе всегда не везло с днями рождения. Сплошь и рядом они совпадали с прискорбными событиями не у родных, так у друзей. В прошлом году накануне ее дня рождения утонул друг детства, сосед. Варя сочла для себя невозможным веселиться. Теперь вот опять… Видно, в понедельник их мама родила!

Вадим позвонил Варе на другой день в два часа дня. Извинился. На смену не вышел его напарник, ночью не удалось поспать. Пришлось отсыпаться дома. Но сейчас он бодр и свеж как огурчик и ждет приказаний своего симпатичного босса.

— Приезжайте ко мне, — сказала ему Варя. — Разговор нам предстоит долгий, серьезный. Назавтра мне тоже выходить на работу, так что времени днем не будет.

— Через двадцать минут буду, — коротко сказал он и отключился.

Варя наскоро просмотрела свои записи — не упустила ли чего? Она мысленно даже построила свой разговор с Вадимом: выложит ему все как есть, пусть сам решает, помогать ей или нет. В конце концов, у него наверняка есть и свои планы. И возможно, своя девушка, которой он должен уделять время.

Она услышала дверной звонок и машинально взглянула на часы. И правда, прошло двадцать минут. Неужели он всегда так точен?

— Здравствуйте, Варя! — Он протянул ей букетик фиалок и поцеловал протянутую руку.

— Спасибо, — улыбнулась Варвара и уткнулась носом в фиалки. Она любила их свежий прохладный запах.

— Кстати, а вы думали когда-нибудь, почему люди в благодарность говорят «спасибо»?

— Потому что воспитанные?

— Я не это имею в виду, а происхождение слова. Ну, подумайте: спа-си-бо!

— Спаси Бог! — проговорила она удивленно.

— Именно! Думаю, русичи, когда благодарили кого-то, желали ему Божьего спасения.

— Вы об этом читали или так думаете?

— Думаю так.

— Интересное у вас хобби: раскладывать русский язык на составляющие.

— Я не просто раскладываю, — слегка обиделся он. — Мне всегда интересно понять происхождение слова.

— Это пошло у вас с тех пор, как вы стали дежурить и иметь возможность на работе не напрягать мозги. Тренировка у вас такая, да?

— Что-то сегодня вы пытаетесь меня обидеть, — тихо выговорил он. — Плохое настроение?

— Извините, — сказала Варя, сама не понимая, откуда взялось у нее это желание — подкалывать его. Ах да, Наташку вспомнила. Как Варя их познакомит, и они станут встречаться, и Вадим ей тоже будет дарить фиалки. И раскладывать слова на составляющие. Подумала так и спохватилась. — Простите, я больше не буду.

— Приступим к делу?

— Приступим, — согласно кивнула Варя, указывая Вадиму на стул и присаживаясь рядом. Протянула ему свой вопросник. — Посмотрите, вы разбираете мой почерк?

— Хороший почерк, — пробормотал он, пробегая глазами бумагу. — Все очень даже понятно, кроме третьего вопроса.

Варя заглянула в бумагу и увидела, что и вправду, кроме его имени с вопросительным знаком, на листе ничего нет. Остальное она додумала. Изложила мысленно.

— Я подумала, что расскажу вам все и так, без записок.

Он выжидающе посмотрел на нее.

— Боюсь, ваши пять тысяч выкрутить из наших с вами находок вряд ли удастся. По крайней мере в ближайшие полгода.

— Я уже догадался.

Он шевельнул уголками рта — то ли хотел засмеяться, то ли пожаловаться на судьбу.

— И вы решили на эти шесть месяцев законсервировать меня как своего агента?

Она смешалась от его догадливости. Поторопившись занести Вадима в разряд тугодумов, она теперь все время ошибалась на его счет.

— В конце концов, у вас и свои дела есть. Почему это вы должны на меня пахать бесплатно?

— Я эксплуатирую вашу машину.

— На пять тысяч долларов она и при желании не потянет.

— А на проценты от пяти?

— Ну разве что…

Они помолчали.

— Сколько, вы говорили, акций у него было?

— Двадцать тысяч штук.

— А номинал?

— Восемь рублей.

— Как раз они и стоят пять тысяч баксов. Может, покойный вовсе не на дачу брал деньги?

— Я вчера позвонила одному своему знакомому. Кто-то из его приятелей продал свои акции по двадцать долларов за штуку.

— Что вы сказали? — изумленно переспросил он. — Это значит, что ваши акции тянут на четыреста тысяч зеленых?

— Я так не думаю. Сто штук по такой цене купить можно, а двадцать тысяч…

— А если даже и десять долларов, все равно немало. Двести тысяч долларов. Страшно себе даже представить. С нашими-то средними зарплатами.

— Это называется… делить шкуру неубитого медведя, — несколько растерянно проговорила Варя. Цифра, названная Вадимом, ошеломила и ее, но она решила до срока об этом не думать. — Через полгода, возможно, они ничего и стоить не будут.

— Позвольте с вами не согласиться! Я пока не знаю, сколько таких акций комбинат выпустил, но думаю, процентов двадцать от общего числа у вас есть. Не меньше! А то и весь контрольный пакет… А что, вполне может быть. Построен комбинат в советские времена, когда у наших руководителей страны была гигантомания. Вспомните, комбинат до сих пор занимает огромную территорию…

— И что это мне даст?

— Дивиденды. Отчисления от прибыли. Собственность, наконец. Ваш покойный супруг, можно сказать, обеспечил вас до конца дней.

— Вряд ли он думал, что обеспечивает меня. Нам не дано предугадать… Так что насчет «до конца дней» будем держать в уме, при том, что я не могу в настоящее время вернуть долг несравненно меньший… Расскажите лучше, как у вас прошла смена?

— Чего там рассказывать! — отмахнулся Вадим. — Работу свою я не люблю. Да ее и мудрено любить. Думаю, ею заниматься можно только от безысходности.

— И вы не пытались найти себе что-нибудь другое?

— Не пытался, — медленно проговорил он, как бы удивляясь самому себе.

— А почему? — поинтересовалась Варя, совершенно забыв, что и она устроилась туда, куда ей посоветовала одна знакомая, чтобы с тех пор ни о какой другой работе не думать.

Ей казалось, что ходить искать работу — все равно что ходить с протянутой рукой. А тут пришла — ее сразу взяли. Что может быть лучше? Малая зарплата ее тогда не смутила, муж Вари зарабатывал вполне достаточно.