Лягушка в сметане

Вот так начался у Варвары этот невеселый день. Потом пришла Наташка, тоже помогать. И наперегонки со свекровью они принялись все резать, раскладывать по тарелкам, так что старшая, конечно, с особым одобрением стала посматривать на Наташку, сравнивая ее со своей невесткой. Варя могла бы поклясться, что сравнение это было не в ее пользу.

Ничего интересного в процедуре поминок, понятное дело, не имелось. Пили за светлый образ покойного мужа Бориса, который горячо любил родителей и свою жену Варвару. И все как один говорили о том, что друзья и родные, конечно же, не оставят ее своим вниманием.

А потом Варины родители, заглядывая ей в глаза, опять сетовали, что осталось без присмотра хозяйство. Родители Бориса ушли без объяснений. Наташка — после того, как перемыла всю посуду. У нее вечером ожидалось свидание с другом мужа Ольги.

— На свидание-то я иду, но знакомство с твоим Вадимом с повестки дня все равно не снимается, — предупредила Наташка и убежала.

Варя осталась одна.

Именно теперь почему-то одиночество было почти материально осязаемо и потому весьма болезненно.

Раньше Варя его не ощущала, а теперь вдруг поняла, что близких людей на свете у нее совсем мало. Подруги — скорее, приятельницы, которых не очень волнует, что она чувствует. Родители… Привыкли, что она вполне обходится без них…

Варя чуть было опять не принялась плакать, но в это время зазвонил телефон.

— Варя, это Вадим. Как ты себя чувствуешь?

— Плохо, — едва не простонала она. — Мне показалось, что я одна на всем белом свете.

— Неприятное чувство, — согласился он. — А я представил, как ты сейчас стоишь на кухне, моешь эту гору посуды… У тебя даже кошки нет!

— Кошки нет, ты прав, а вот посуду мне мыть не пришлось. Наташка всю перемыла.

— Наташка — твоя родственница?

— Нет, подруга. И она очень хочет с тобой познакомиться.

— Зачем?

«Жениха ищет!» — чуть было не брякнула Варя, но вслух сказала совсем другое:

— Интересуется, что это за мужчина в последнее время возле меня появился. Волнуется.

— Если она такая чуткая, чего ж рядом с тобой не осталась?

— Я же не маленькая, — буркнула Варя. — У меня телевизор есть. Книги.

— А ты не хотела бы покататься на коньках? Или думаешь, что это неудобно? Траур…

— Разве в нашем городе можно где-то кататься на коньках?

— Конечно. Вчера в городе состоялось торжественное открытие ледового дворца. Ты что же, телевизор не смотришь?

— Не смотрю, — грустно сказала Варя. — Зима кончилась, а у нас ледовый дворец открыли?

— Это у нас от советского времени осталось: готовить сани летом, а телегу зимой.

— Это народный фольклор, так говорили еще прадеды наших прадедов…

Наверное, в ее голосе что-то жалкое прозвучало, потому что Вадим кашлянул и осторожно поинтересовался:

— Может, мне приехать?

— Когда?

— Прямо сейчас.

— Приезжай, — разрешила она и, только положив трубку, спохватилась.

Она так расслабилась, так навострилась себя жалеть, что даже не прибрала квартиру. Люди входили в обуви. Вон на паркете и линолеуме до сих пор грязные следы.

Варвара схватила швабру, чего прежде не делала, потому швабре три года, а она до сих пор новая. Но ползать и мыть руками было некогда.

Она стала быстро протирать пол, поглядывая на часы. Ну, минут-то пятнадцать у нее в запасе есть. Вряд ли Вадим опять звонит ей прямо от подъезда.

Домыть она успела. И на стол накрыть в гостиной. Даже если мама опять Вадима накормила, почему бы им вдвоем не посидеть за бутылочкой.

«Он за рулем не пьет!» — напомнил ей внутренний голос.

Тогда, может, Вадим поставит машину на стоянку и… И вернется домой на такси! Придумав такой простой выход, Варя успокоилась и продолжала накрывать на стол. Положила ножи и вилки. Гости, которые разошлись совсем недавно, ели все ложками. Свекровь сказала, что на поминках вилки класть не положено.

Сама Варя ничего этакого не знала. У них, по счастью, в родне последние двадцать пять лет никто не умирал. Когда Варе было именно пять, умерла прабабушка, но Варя из той траурной церемонии ничего не запомнила.

«И все-таки девять дней! — напомнила себе она. — Их отмечать положено».

Но вот как быть с таким: она посидит за столом с молодым человеком, только и всего. Или нельзя и этого? Немного выпьют, помянут Бориса… Внутренний голос по этому поводу молчал, и Варя перестала себя терзать.

Почему-то ей вдруг подумалось, что будь у нее ребенок, она совсем по-другому смотрела бы на мир. И горевала бы по-настоящему: осталась одна с ребенком. И не чувствовала бы такого безразличного одиночества…

Но тут позвонили в дверь, и она, подбежав, распахнула ее, совсем забыв глянуть в глазок.

— Все-таки случай с грабителем акций не напугал тебя, — ворчливо заметил Вадим. — Опять открываешь дверь, не спрашивая, кто там.

Но потом спохватился, что стоит в коридоре с букетом цветов и разглагольствует, вручил его Варе. Он подумал, что раз ей сейчас плохо — она сама сказала, — то, может, цветы немного скрасят ее плохое настроение.

Он снял куртку в прихожей, пробормотал:

— А у тебя тепло.

Немного подумал и снял свитер.

— Проходи, — сказала Варя, ухватывая его за рубаху, когда он привычно свернул к кухне. — Нет, сегодня хочется не будничного. Давай в гостиной посидим.

И продолжила, торопясь, словно боялась, что он ее не так поймет:

— Я подумала, что мы могли бы выпить немного. А домой в крайнем случае ты можешь на такси вернуться.

Она мысленно ахнула на свое «в крайнем случае», но Вадим на ее оговорку никак не отреагировал, и Варвара с досадой подумала, что она просто королева перестраховки. Все время пятится, да оглядывается, да стесняется, да мнется…

Тут же, впрочем, Варя себя и успокоила. В квартире три комнаты. Неужели она не найдет места, где устроить человека на ночлег? Сама она ляжет в супружеской спальне. Никто на ее честь покушаться не станет — девять дней все-таки!

С тем она и села за стол, добавив к закускам печеночный паштет и заливное из холодильника.

Так получилось, что в доме вина не осталось, и они принялись пить водку. Понемногу, конечно.

Варя была приятно удивлена, что Вадим не наливает в рюмки непременно по полной, как всегда делал Борис, и не отправляет залпом в рот, следя одним глазом, чтобы и Варвара непременно допивала. Такой тост, как можно сачковать!