Лягушонок и Мистер Совершенство

Наказать Рыжую я решил уже в Москве, спонтанно пришло в голову. Лягушонок забыла телефон на кухне. Она вечно разбрасывала свои вещи где попало, а потом просила: «Дим, позвони, не могу найти мобильный». На телефон хотя бы можно позвонить, а вот ключи свои Рыжая, бывало, по полдня искала.

Инна даже никакого пароля не поставила на телефон. Может, посмотреть, чем живут современные тинэйджеры? Не успел, мобильный завибрировал и запел глупенькой мелодией в моих руках. Звонил контакт под названием Леся. Кажется, это подружка из дачного поселка, живет через три дома какая-то белобрысая курносая Леся. Длиннющая и худющая как палка. В этом они с Лягушонком похожи, хотя Инна чуточку пониже будет.

Улыбнулся, услышав, как сиганула с кровати рыжая нелепость, выбежала из комнаты огненным облаком. На ней были короткие пижамные шорты и немного растянутая розовая майка со смешным зайцем на животе. Впервые заметил тогда, а ведь ноги у нее хоть и худые, а ничего, длинные и ровные. Вдруг и правда со временем превратится в жар-птицу, вот будет прикол. Встретил я «любимую» сестренку приветливой кровожадной улыбочкой.

Увидев телефон в моих руках, растерянно захлопала болотными глазюками.

– Отдай!

Демонстративно поднял руку с телефоном вверх.

– Отдай! – чуть настойчивее повторила Лягушонок.

– Нечего бросать где попало свои вещи.

Она ринулась на меня грозным рыжим облаком, сметет, сожжет все на своем пути. Во блин, какой дылдой выросла, когда только успела. Нет, я, конечно, выше, но на всякий случай, почти как балерун, на цыпочки встал. Лягушонок, смешно запрыгала вокруг меня.

Предельно близко, без лифчика, и я вдруг понял, что сиськи у нее тоже выросли. Кроме того, Рыжая, пытаясь дотянуться до телефона, елозила ими по моему телу. Это понимание вызвало какую-то странную сумятицу в организме. Брезгливость?! Нет… Желание?! Фу, нет, конечно же… Скорее любопытство, удивление тому факту, что она уже не ребенок, а вполне сформировавшаяся девушка.

– Ты зачем свет включила на балконе?!

– Прикольно получилось, скажи, – скалила зубы ненормальная рыжая сводная сестренка.

– Прикольно?! – мгновенно взбесился я.

Ей всегда удавалось заводить меня с пол-оборота, полуслова, полувзгляда, полувздоха.

Схватил рыжую вредину за руку и грозно зашипел в лицо:

– Слушай, Лягушонок, я, конечно, добрый старший братик, но не стоит испытывать мое терпение. Ты специально это сделала?!

Мой крик не произвел на Рыжую никакого впечатления.

– Отдай телефон.

– Ты правда считаешь ту ситуацию прикольной?!

– Прыгающим без штанов ты смотрелся очень смешно.

Она видела меня без штанов, она смеет потешаться, стерва малолетняя! И, окончательно дезориентируя, пытаясь достать телефон, снова заелозила по моему телу своими вполне сформировавшимися сиськами.

– Смешно?! Посмотрим, как тебе будет смешно.

Мгновенно развернул Рыжую спиной к себе, руки своими ладонями наподобие смирительной рубашки сковал и потащил вон из кухни.

– Мистер Злюка, что ты делаешь?! – спрашивала, брыкаясь, Лягушонок.

– Тоже хочу повеселиться.

Поволок рыжую нахалку дальше по коридору, она так растерялась, что перестала сопротивляться и, кажется, даже дышала через раз. Распахнул входную дверь, затем вытолкал «любимую» сестренку на площадку. Босую, в одних коротеньких трикотажных шортиках и растянутой детской маечке с нарисованным зайчиком на пузе. Закрыл дверь. Грудь бурно воздымалась. Заслужила, давно надо было проучить эту чертовку. Пусть тоже почувствует неловкость, будет знать, как подслушивать, подглядывать и подставлять других.

Лягушонок дикой обезьяной стала кидаться на дверь.

– Дима, ты совсем офонарел?!

– Нет, дорогая сестренка, еще не совсем, если бы совсем, выставил бы тебя голой, чтобы ты почувствовала себя на моем месте.

– Мистер Возомнивший Себя Великим Мстителем, впусти меня немедленно в квартиру!

– Нет, милая сестричка, я пока еще недостаточно повеселился.

В руках зазвонил ее мобильный. Опять эта Леся-я-здеся настырная звонит.

– Дим, ну хоть телефон отдай.

– Обязательно отдам и в квартиру пущу, когда нормально попросишь прощения за то, что опозорила меня перед родителями и соседями.

Ответом мне послужило полнейшее молчание, никто больше не колотил в дверь и не пыхтел недовольно. Ну конечно, в этом вся Инна, шкодить Лягушонок была первая, а когда дело доходило до извинений, упиралась, словно маленький осленок.

Молчание затягивалось. Посмотрел в глазок. И меня снова тряхнуло, только теперь не от злости. Игра перестала казаться веселой и поучительной. Потому что лестничная площадка была пустая.

Куда эта нелепость пошла в таком виде?! Да куда угодно, она же, млять, безбашенная идиотка. Если папа узнает, что я выставил Инну за дверь, босой, едва одетой, без документов, денег и телефона, не посмотрит на мой возраст здоровенного лося, надерет задницу так, что я неделю садиться не смогу. Проучил, млять, повеселился, млять! Лягушонок опять все с ног на голову перевернула.

Быстро сунул ноги в какие-то тапки и, перескакивая через несколько ступеней, побежал по лестнице. Лифт Инна точно не вызывала, я бы услышал характерный шум раздвигающихся дверей. Может, между этажами где-то затаилась и ревет в три ручья? Нет, эта история точно не про Рыжую-бесстыжую, она реветь не будет, лучше в волосы вцепится.

Когда запыхавшийся выбежал из подъезда, Лягушонок, куда-то направляясь, уже почти пересекла весь наш двор. Хорошо, что Инна рыжая, яркая, захочешь пройти мимо, а не пройдешь, непременно заденешь.

Идет так неторопливо, расправив плечи, будто уже обернулась павлином, словно она не босая, не в затрапезной майке с зайцем на пузе и растянутых пижамных шортах, вышагивает как модель на подиуме. Нет, задницей не вертит, но несет себя горделиво, нос кверху задрала аки царица.

Пришлось немножко ускориться.

– Стоять! – Схватил ее за руку, развернул к себе. – Ты куда собралась?!

– Сэр Бесподобный, а тебе не все ли равно?!

И только горящие огнем щеки да блестящие то ли от праведного гнева, то ли от непролитых слез глаза показывали, как ей сейчас неловко и стыдно.

От страха, бега дыхалка немного сбилась. И эти сиськи ее, будь они неладны.

Лягушонок дернула рукой, но у меня бульдожья хватка, а у нее ослиное упрямство, поэтому попытки высвободить руку продолжились.

– Инна, черт возьми! Неужели так трудно нормально попросить прощения?

Рыжая перестала дергать рукой, замолчала, насупилась, посмотрела мне в глаза, облизала свои губы-вареники:

– Но я правда случайно свет включила, поверь, я не хотела выставлять тебя придурковатым эксгибиционистом.