Лыр
Шрифт:
Дверь скрипнула, вошли Виталик, Лиля и Валя.
– Ну что, Глоба, как там звёзды? – Съехидничал Виталик.
– Тебе не светят, – откликнулась я.
– Завтра у нас коллэгыальное собрание, – возвестила Лиля. – Будем слушать стенания дяди Жоры и делать вид что нам будущее журнала не фиолетово.
Коллегиальные собрания у нас проводились в конце каждого месяца. Тот, кто придумал вовлекать работников в процесс управления, тем самым развивая организационную культуру и сплачивая коллектив, был ох как далёк от рабочей действительности.
Скрип двери. Аркадий Иваныч.
– Дядя Жора сегодня
Мужчина метнулся к буку и яростно начал срывать с него мишуру.
– Вандалы! – закричал он не своим голосом. – Ничего святого! Да что же вы творите, питекантропы!
Аркадий решительно ринулся к коробке с оставшейся мишурой, но Валя, заподозрив неладное, ухватила новогодние украшения и прижала к себе.
– Мне ещё надо украсить радиатор, ксерокс, стеллаж! – Взвизгнула Валя.
– Радиатор?! Ксерокс?! Стеллаж?! – С паническим ужасом повторил Аркадий Иваныч. – Всё решила угробить? Тебя что уволили? Уволили! И ты решила на прощанье разнести всё что ещё живо!
– Кого уволили? – Завертела головой Лилька.
– Вальку уволили, – сочувственно констатировал Виталик.
– Ничего меня не уволили, а ты, Аркаша, пошёл в баню! – взорвалась Валя.
– Она ломает вещи, а потом перевязывает их мишурой. – Зло сверкнув глазами, обратился к присутствующим Аркадий Иваныч.
Дух справедливости во мне взбунтовался, я поднялась со своего места и пискнула:
– Это я. – Тут же все замолчали и выжидающе уставились на меня. – Обмотала сломанные вещи мишурой. – закончила я предложение.
Здравый смысл вовремя взял бразды правления. Сознайся я в том, что порчу оргтехнику и электрические чайники – меня лишат месячной зарплаты, а ипотека сама себя не погасит.
Все разочаровано отвернулись и снова уставились на Валю.
– Да пошли вы, – процедила та сквозь зубы и взяв меня под руку потащила вон из офиса. – Уходим, у верстальщиц посидим, они хоть адекватные.
– Да кто же сломал всё это? А на нас повесили. Мишура им моя видите ли не по вкусу, – бурчала Валя. – А этот Аркаша пусть с дядей Жорой на корпорачивчике развлекается, эти двое как понажрутся так идеально друг друга дополняют, прям как инь и янь. Жора становится мрачнее тучи, а Аркаша начинает светиться как труханутое солнышко.
– Слушай, Валь, мне ещё годовые гороскопы писать.
– Вот у верстальщиц и напишешь. Или что? У них звёзды не так откровенны, а будущее видится туманнее?
Вернулась домой – в свою однокомнатную квартиру, которую оформили в ипотеку родители и подарили мне вместе с обязательными ежемесячными взносами. Ещё каких-то четырнадцать лет – и она моя!
Чувства переполняли. Я за два дня угробила технику со сроком полезного использования три года и с десятилетним временем потенциально-фактической службы. Я впервые за три года вывела из себя Аркадия Иваныча. Но главное – я оказалась надеждой всего человечества, спасительницей мира и надо мной чёрной тенью нависла смертельная опасность. Только вот это нелёгкое бремя мне суждено нести в одиночестве. Я всплакнула.
– Утри слёзы, Люда, –
сказала я сама себе. – Если не ты, то кто?!Чтобы утолить грусть полезла в холодильник. Салатик? Не. Сыр? Не. Пицца? Тоже не. О, вот они мои любимые. Инжиринки. Моя слабость. Умяла все что были, все пять. После лакомства жизнь стала казаться не такой мрачной.
Что ж, по крайней мере лангольеры открывают зияющее ничто только на работе, дома можно расслабиться. А завтра – последний рабочий день. Продержусь – и десятидневный новогодний передых.
И тут в насмешку моим чаяниям раздалось треклятое «Ува-ха-ха!».
Я подскочила от неожиданности, потому как «Ува-ха-ха» раздалось совсем рядом, а прямо передо мной на стеклянном столике начала растекаться клякса. Прежде чем подумать, я саданула по кляксе кулаком. Звук прекратился, клякса исчезла, кулак остался цел и невредим.
Во как. Выходит, это зря я столько техники извела, было достаточно одной моей мощной длани.
По дороге на работу я встретила Валю, и мы вместе по хрустящему снегу прошлись пешком до милого сердцу здания редакции. В последний укороченный предпраздничный день все пришли вовремя. В общем-то в дни коллегиальных собраний все итак приходят вовремя, даже Лиля. Не появишься и начальство тебя окрестит тунеядцем и лишит премии.
Когда мы вошли в офис, то увидели странную картину. Аркадий Иваныч выглядел крайне опечаленным, а Виталик и Лиля сидели рядом с ним и утешали. Ох, надеюсь это не из-за бука он так расстроился.
– Можете злорадствовать, – кинул в нас вместо приветствия Виталик. – От Аркаши ушла жена.
– Как? – Вырвалось у нас с Валей.
За то время, что мы провели в редакции, у нас сложилось устойчивое представление о нерушимости семейных уз Аркадия Иваныча и Верочки. Они были из тех пар, что сумели ужиться друг с другом и уживались долгие годы, а единственным камнем преткновения между ними был мусор, который то и дела Аркаша забывал вынести. Неужели всё это из-за…
– Это из-за мусора, – вздохнул Аркадий Иваныч и кисло добавил: – Сказала, мол, что с неё хватит, и в Новом году она всё начнёт по-новому, а я пущай со своим мусором в обнимку слушаю по телевизору бой курантов и речь президента.
Не, дело не может быть только в мусоре. Мусор, верно, был последней каплей, переполнившей чашу терпения Верочки, которой Аркаша, должно быть, опостылел как однообразная работа или растущие нормы выработки. Вот и не выдержала душа рутины. А может и она ему страсть как надоела, не спроста же он по пьяни к Вале кадриться, пылесос старый. Вслух я свои размышления, разумеется, не высказала.
Мы с сочувствующим видом пристроились на стульях рядом с «группой поддержки».
– Она всегда была такой, – изливал душу Аркадий Иваныч, – такой домашней, надёжной, пекла пирожки, вязала носочки, солила на зиму огурцы, я никогда не думал, что она может оставить меня. Вот так. Из-за мусора.
Все сострадательно закивали.
И вдруг: «Ува-ха-ха!». Прямо рядом со мной, на столе появилась клякса, я резво ударила по ней кулаком, клякса растворилась, звук исчез. Но кляксу никто кроме меня не заметил и все с неодобрением смотрели на меня, а Аркадий Иваныч так с особенно обиженно-возмущённым выражением.