Любая мечта сбывается

В какой-то безумный короткий миг я испугалась, что расплачусь. Я редко плачу. Ведь я давно усвоила, что слезы – это признак слабости, а когда отец бил меня, любое проявление слабости лишь выводило его из себя еще больше. Заморгав, я сдержала слезы, которые уже навернулись на глаза, и уставилась на цветы в его руке.

Марк так и держал букет, украшенный веточками остролиста, и поглядывал на отца, словно не знал, что ему делать дальше.

– Возьми их, – прошептала Сара. – Мы их купили для тебя.

Мне удалось хрипло произнести слова благодарности, после чего я приняла у Марка букет и уложила на руку, как делают королевы красоты на конкурсах.

– Никто никогда не дарил мне цветов, – призналась я тринадцатилетнему мальчику.

– Это папа купил, – объяснил Марк, покраснев от смущения.

– Они от всех нас, – объяснил Дрю.

– Папа ездил в «Костко», потому что там продаются самые большие букеты за те же деньги, что и в обычных цветочных магазинах. А сейчас они особенно большие, потому что Рождество.

– Я предельно практичен, – прошептал Дрю.

Мы обменялись улыбками, а потом я заметила, что Марк с тоской поглядывает на стол, где стояли стаканчики с соком и печенье.

– Не желаете немного перекусить? – спросила я.

Марк энергично закивал, и я провела детей к столу с угощением. Все мы взяли по небольшой тарелке и уселись рядом.

Как только мы устроились за одним из столиков, Сара посмотрела на отца.

– Пап, видишь, какие у Шей косы? Вот так и ты должен заплетать мне волосы.

– Тыковка, – пробормотал Дрю, беспомощно разводя руками, – это для меня слишком сложно. Я попытаюсь, если ты хочешь, но не знаю, получится ли у меня так красиво, как у Шей.

Сара понурилась.

– Я могу сделать тебе прическу, – предложила я, потому что мне ужасно хотелось как-то выразить Дрю свою признательность за поддержку. Я пристроила букет на колени, но мой взгляд то и дело к нему возвращался. Эти цветы значили для меня больше, чем он мог предполагать.

Девятилетняя малышка засияла широкой беззубой улыбкой.

– Ты сможешь? Когда? – нетерпеливо спросила она. – Я хочу с такой прической пойти в школу. Ты можешь прийти к нам домой в понедельник до того, как мне пора будет выходить?

Я покачала головой.

– Не смогу. Извини. В понедельник утром я работаю в кафе.

Она состроила гримасу разочарования, улыбка ее погасла.

– Папа, а пусть она придет к нам после службы, как на прошлой неделе. Снова с нами пообедает.

Дрю, казалось, смутился и нахмурился.

Чтобы не заставлять его выкручиваться, я поспешно вмешалась:

– Наверное, будет лучше, если я заплету тебе косы ближе к вечеру, Сара. Они не успеют растрепаться до следующего утра. Что скажешь?

Она снова посмотрела на отца.

– Это было бы замечательно. И очень мило с твоей стороны, Шей, – сказал он.

Я очень хотела как-то дать ему понять, что это я должна его благодарить, а не наоборот.

– Можно мне еще печенья? – спросил Марк.

Дрю кивнул, и его сын вернулся к столу с угощением.

– Кевин сказал мне, что ты решила поступить на курсы бухгалтерского учета, – произнес Дрю, отпивая кофе.

– Да.

Меня удивило то, что он об этом знал. Лилли убедила меня посвятить вечера занятиям на базе общественного колледжа. Моя смена начиналась в половине шестого утра и длилась до двух часов дня. К курсам я относилась настороженно, но мне всегда хорошо давалась математика, именно поэтому я и устроилась на работу в банк.

– Я рад слышать, что ты нацелена на будущее, Шей.

– Это, наверное, напрасные попытки, – призналась я. – Но Лилли говорит, что я не должна позволять своему прошлому определять, кто я есть.

Конец ознакомительного фрагмента.