Люби как в 20!

Заварила себе чаю и доела коробку конфет. В чем у меня недостатка не было – так это в сладостях, которыми снабжали на праздники студенты и коллеги. Лучше бы дарили сыр и колбасу! А то от шоколада уже тошнит.

По телевизору началась «Красотка», и я свернулась на диване калачиком, укутавшись в плед. Как же хорошо! Так бы всю жизнь лежала и лежала… От сладкого и чая меня разморило, и я задремала перед телевизором.

Снилась мне какая-то романтическая чепуха, навеянная мелодрамами и чтением любовного романа. Мы гуляли с каким-то мужчиной по цветущему парку, между клумб с разноцветными тюльпанами, а когда он был готов меня поцеловать, внезапно грянула музыка.

Я подпрыгнула на диване, спросонья не поняв, что происходит. За окном уже стемнело. На экране Ричард Гир с Джулией Робертс пришли на скачки, но их разговора не было слышно – все перекрывал рев дискотеки наверху.

Я задрала голову в потолок и сжала кулаки. Борзый!

Я про него почти забыла – весь день сосед не давал о себе знать. Я уже думала, что вечеринка отменилась. И вот на часах десять вечера, а у меня над головой гремит дискотека и трясется люстра.

Я соскочила с кровати, путаясь в пледе. Схватила ножницы и сердито застучала по батарее. В ушах зазвенело, но музыка наверху не стихла. Да разве меня услышат в таком грохоте?

В десять вечера вызывать полицию еще рано. Придется терпеть еще час до одиннадцати. А если борзый и его гости не угомонятся, тогда я им устрою вечеринку с мигалками!

Находиться в комнате было невозможно. На кухню тоже долетала музыка. Потише было в ванной, и, взглянув на себя в зеркало, я решила помыть голову. Все равно сегодня быстро не усну, зато завтра можно будет поспать перед работой на полчасика подольше.

Заодно решила опробовать подарок коллеги к 8 марта – набор из геля для душа, скраба для тела и лосьона. Запах клубники наполнил ванную ароматом лета, а шум воды приглушил рев дискотеки этажом выше. Я даже расслабилась и почувствовала себя лучше.

Но когда распаренная и умиротворенная, в новой чистой пижамке, вышла из ванной, на меня снова обрушился шум вечеринки.

До одиннадцати оставалось пятнадцать минут, и я включила фен, чтобы подсушить волосы. Они у меня длинные, густые, еще и вьются! Обычно по утрам перед работой я вытягиваю их утюжком, чтобы уложить в гладкий пучок. Но сегодня выходной, и я решила не заморачиваться.

Ровно в одиннадцать вечера я выключила фен и тряхнула кудрявой гривой, готовая дать отпор борзому соседу. Над головой по-прежнему гремела музыка, и я набрала номер полиции. Едва назвала адрес и свою фамилию, как дежурный поскучнел:

– Опять вы, Ларионова? С ремонтом?

– Ремонт закончился. Теперь у нас дискотека.

Я вытянула руку с телефоном к потолку, чтобы дежурный оценил всю глубину моих страданий. Люстра ходила ходуном, этажом выше как будто скакали кони. А от модной современной песенки сворачивались в трубочку уши.

– Так праздник же, – вздохнул дежурный. – С Восьмым марта, кстати!

– Вот именно! Восьмое марта, а мне отдохнуть спокойно не дадут. Приезжайте и утихомирьте этих жеребцов!

– Ваш сигнал принят, – сухо сообщил дежурный.

– Как скоро вы приедете? – уточнила я.

– Лично я никуда не приеду, – вредным голосом ответил он. – Все бригады на выезде. Как освободятся, так приедут.

И бросил трубку. Вот, значит, как? Я задохнулась от возмущения. А если вообще не освободятся? А если не приедут? Не очень-то спешила наша полиция разбираться с шумным соседом раньше. Приезжала, проверяла документы у рабочих, делала им внушение и уезжала. При этом на меня полицейские смотрели с явным укором – мол, опять зазря потревожила занятых людей, могла бы и потерпеть! Я даже слышала, как они шутили и посмеивались с рабочими этажом выше. Смеялись надо мной! Что с них взять – мужики!

Дискотека над головой не просто продолжалась – она набирала обороты. Кони скакали все сильней, музыка становилась все невыносимей. Раз на полицию надежды нет, пойду ругаться сама.

Бросила взгляд в зеркало – синяя трикотажная пижама из брючек и футболки с цветком вполне сойдет за домашний костюм. В конце концов, мне только на этаж подняться и соседа приструнить. Позвоню в дверь, потребую выключить музыку – и сразу обратно, под теплый пледик!

Сунула ноги в тапки, схватила ключи и, пылая возмущением, потопала к лифту. Распущенные волосы непривычно лезли в лицо, и я пожалела, что не убрала их в хвост, но возвращаться уже не стала.

Выйдя из лифта этажом выше, наткнулась на целующуюся у окна юную парочку. Они на меня даже внимания не обратили, а я направилась на грохот музыки. Странно, что никто из соседей на этаже не возмущается. Неужели их не беспокоит этот вертеп?

Сомнений, в какой квартире вечеринка, не было. Квартира соседа находилась ровно над моей. Дверь была приоткрыта, и оттуда доносились оживленные голоса, смех и рев музыки.

Стучать я не стала. Вошла внутрь и очутилась в полумраке, в котором метались огни дискошара.

Квартира выглядела непривычно. Сосед снес перегородку между кухней и комнатой, превратив пространство в студию, разделенную барной стойкой. Внутрь набилась целая толпа – человек тридцать, не меньше! Неудивительно, что у меня над головой кони скачут. Вон их тут сколько – молодых и борзых!

На меня никто не обращал внимания. Моего появления компания просто не заметила! Одним больше, одним меньше – подумаешь. А я стала проталкиваться в комнату, пытаясь найти хозяина. Вроде, он высокий блондин? Поди в темноте разбери! Парней было много, но понять, кто из них – мой сосед, я не могла.

Музыка гремела, молодежь танцевала, от кружения дискотечного шара мелькало в глазах. Я попыталась найти музыкальный центр, чтобы выключить, но видела только большие колонки по углам комнаты – там, где раньше у Клавдии Ивановны стояли кадки с фикусом и лимонным деревом. Где сейчас эти фикус и дерево, над которыми прежняя хозяйка так тряслась? Когда соседка изредка уезжала в санаторий, чтобы поправить здоровье, я по ее просьбе заходила к ней, чтобы полить растения. Неужели новый владелец квартиры безжалостно вынес их на помойку – точно так же, как избавился от всей мебели прошлой хозяйки? Внутри не осталось ни одного знакомого мне предмета обстановки. Все было новым и чужим.

Я подергала за рукав танцующую девушку и, стараясь перекричать музыку, спросила, где хозяин. Та махнула рукой куда-то в другую сторону. Протолкавшись в тот угол, я не увидела никого похожего на моего соседа. Тронула за плечо парня, пошатывающегося в такт музыке, но поняла, что он мертвецки пьян и лыка не вяжет. Толку спрашивать его про хозяина вечеринки!

Оказавшись в толпе веселящейся молодежи, я чувствовала себя не в своей тарелке. Это в университете я уважаемый преподаватель и авторитет для студентов. А тут на меня никто не обращал внимания. Меня то и дело толкали танцующие, а я поражалась, как вообще можно танцевать под такую кошмарную музыку? Да они и не танцевали, скорее, дергались, как ударенные током. Речитатив модного рэпера бил по ушам, и я поморщилась, когда различила слова. Фууу, как это может кому-то нравиться? Но похоже, что двадцатилетних такая пошлая поэзия заводит. Вон уже вовсю по углам и на новом желтом диване обжимаются. Ни стыда, ни совести!